В какой-то момент снаружи раздалась автоматная очередь. От неожиданности я вздрогнул.
– Свети, – снизу раздался требовательный голос.
Я поправил свет и боязливо глянул через дверной проем. Ничего не было видно, кроме куска земли, поросшего сухой травой, части полуразвалившейся дежурки с прогнившей и обвалившейся шиферной крышей, изгиба растрескавшейся дороги, перевернутого ЗИЛа и бетонного забора.
Снова ударили из автомата уже справа. Послышались неразборчивые громкие голоса. Как потом оказалось, наемники отгоняли крыс, почуявших кровь.
Глава 5. Должник с вымпелом
Мне пришлось нести Чинга и дальше, только не на закорках и не одному. Наемники Тыча и Мороз быстро соорудили из обломков труб и куска брезента с ЗИЛа носилки. Для удобства подвязали к краям веревки, так, чтобы при переноске раненого тяжесть ложилась в основном на плечи. При необходимости можно было вести стрельбу, не опуская носилок.
«Паланкин» несли по очереди, доктор в том числе. Чинга пришел в чувства спустя час после операции. Поднялся на локтях, задвигал рукой вокруг себя в поисках винтовки. Сергеич – так звали медика, дал команду остановиться и опустить раненого на землю. Во время незапланированного привала он рассказал Чинга, что случилось. Тот, понурив голову, – думается, был слаб, к тому же сказывалась анестезия – рассеянным взглядом смотрел куда-то в землю, изредка вскидывал голову и озирал присутствующих мутными глазами. Слово за словом, док достал из аптечки белый шприц-тюбик и с разрешения сталкера кольнул ему в плечо.
Последующие четыре часаЧинга не просыпался. За всю дорогу происшествий не случилось, и только на последнем километре до научной станции на нас напали. Как потом говорили наемники, сноркине никогда не уходили так далеко от своего логова на металлургическом заводе.
В сгущающихся сумерках передний дозорный Тыча не заметил в зарослях ивняка то ли притаившегося, то ли спящего мутанта. Ломая ветки, снорк взметнулся тенью и сверху опустился на человека. Наемник только успел выкрикнуть: «Снорки!». Тварь обрушилась на него всей массой, ударила ногами в грудь, да так, чтоТыча отлетел метра на три, при этом снорк умудрился когтями полоснуть его по лицу. Стрелок мешком упал на спину, бестолково выпуская очередь в темное небо. Из зарослей выскочил другой снорк, набросился на поверженного Тычу, яростно принялся лупить его лапами.
В наших рядах произошли толчея и паника. Карта легла так, что носилки в момент нападения несли я и док. Наемники шли в охранении. Один впереди метрах в десяти-пятнадцати, второй сзади.
Мороз бежал, ломая ветки, и орал, чтобы мы с доком «съебнули» в сторону. Опасаясь ранить нас, он не стрелял. Как перегруженный лесовоз, мы с Сергеичем приставными шагами топтались на месте. Он освобождал путь вправо, а я влево, получалось, что мы, два идиота, не сговариваясь, перегораживали стрелку путь.
– Влево! Влево, док! – крикнул я Сергеичу. Он не сразу сообразил, что делать, и еще два шага забирал вправо. Я уже сам вознамерился идти в ту же сторону, но тут он остановился и, как парализованный, короткими шажками начал переступать влево. Я отпустил трубы, носилки тяжестью повисли на плечах. Потянул с плеча СГИ и уже готов был стрелять в мутанта, убивающего Тычу, как носилки вдруг дернулись, ствол винтовки нырнул вниз. Я уставился на Сергеича. Тот стоял на коленях, таращился на заросли и прижимал к груди руки. К нему шустро, вприпрыжку, боком бежал мутант. Обрывок шланга болтался из стороны в сторону и хлестал по маске противогаза. Доктор выпучил на него глаза и что-то бормотал.
Из-за спины раздались выстрелы. Совсем близко. Они прозвучали оглушительно громко. Я вздрогнул и обернулся. Мороз двигался широким шагом и стрелял. Он прошел мимо, крепко прижимая щеку к прикладу, одиночными прицельно лупил по приближающемуся снорку. Очередная гильза выпорхнула из выбрасывателя и угодила мне в щеку. Затем, горячая, скатилась за воротник. В первое мгновение она ощутилась раскаленной каплей металла. Я вскрикнул, сбрасывая веревку с носилками, сильно наклонился вперед. Не обращая внимания ни на слетевшее кепи, ни на брякнувшегося на землю Чинга, судорожно оттягивал воротник и тряс куртку, стараясь вытряхнуть гильзу.
Тыча стрелял и орал нечеловеческим голосом.
На базу мы прибыли с потерями. Теперь на носилках лежал покалеченный наемник. Его несли доктор и Мороз, а я снова стал подпоркой для Чинга.
Мы торопились. Темнота быстро сгущалась, и хищный лес становился все опаснее. Мороз танком пер вперед и тянул за собой доктора. Сергеич едва поспевал. Спотыкался, враскоряку ставил ноги и чудом не падал. Мы с Чинга хотя и торопились, все же отстали. Чинга не стал забирать у меня автомат. С кольтом в правой руке, опирался на меня левой, вертел головой по сторонам и не выказывал нервозности. Я же умирал со страха и переставлял конечности на пределе возможностей. Со лба лил пот, ноги не выпрямлялись, в бедрах жгло, словно в них закачали кислоту.
Я не надеялся на полуживого сталкера, который снова сделался для меня обузой, гирей на ноге, петлей на шее, мать его. Вряд ли стал его спасать, выскочи из леса мутанты. Бросил бы и бежал, не оглядываясь, при этом молил Всесоздателя, чтобы сталкерок пришелся тварям по вкусу и задержал их, пока я не догоню носильщиков.
На звук выстрелов к нам навстречу выдвинулись охранники станции. Встретились на торфянике среди гнилого леска и топи. Чинга подхватили два бугая, легко потащили к вышкам, чернеющим на фоне вечернего неба. Я ощутил стремительный рост во всем теле и даже привстал на носочках, словно готовился взлететь.
Ошалелый Сергеич с трясущимися руками, прежде чем приступить к операции, потребовал стакан разбавленного спирта.
Тычу спасти не удалось. Зато Чинга подавал надежды. Меня оставили ночевать и покормили даром. Наутро был приятно удивлен, увидев ветерана, сидящего на соседней койке. Он возюкал по физиономии зудящим приборчиком, напоминающим большую улитку. Левой рукой с примотанным пластырем катетером держал перед лицом небольшое зеркальце. Улиткой оказалась заводная бритва.
Хотя Чинга был еще бледный и осунувшийся, чувствовалось, что жизнь в нем упорно берет свое. Он сидел в зеленой футболке, в армейских чистых брюках (скорее всего, его грязные, перепачканные в крови выбросили), босой. Ничего особенного – блондин с редкой проседью, среднего телосложения, метр семьдесят – метр восемьдесят роста, подтянутый, сухой, физически развитый, с крепкими жилистыми руками. Натянутые под кожей сухожилия представлялись мне тросами, а выпирающие вены – гидравлическими шлангами.
Я много встречал сталкеров разного роста, и веса, и цвета, но с таким добродушным, бесхитростным лицом не припомню. Оно постоянно притягивало взгляд. На него хотелось смотреть.
После сытного завтрака в боксе для выздоравливающих, воцарилась атмосфера, располагающая к разговору. Я, наконец, узнал, как Чинга оказался возле коллектора. В нескольких словах он рассказал, что держал путь в Ржавый лес на встречу с неким Шарой. Услышал неподалеку пальбу. Понял, что стрелок один. Поспешил на помощь.
На его месте я бы точно не спешил. Переждал, пока все стихнет, и лишь потом двинул интересоваться, что можно подобрать. Не считаю для себя зазорным разжиться на мертвецах. Стволы, патроны, аптечки, снаряга, инъекции, бинты и прочие нужные вещички здесь в большой цене. А я не особо удачливый сталкер, у меня вечно с этим напряг.
Также узнал, что я подстрелил Чинга. Возможно, в тот момент, когда веером опустошал магазин по слепым псам. Сталкер сказал, что не держит на меня зла, просто несвезло, рок, фатум такой морганум.