Так думала разгневанная Катя, услышав сентенции следователя. И тут она, не терпящая препирательств, вдруг возмутилась и решила высказать все, что она думает по поводу глупого то ли опроса, то ли допроса.
– Иван Николаевич, я совершенно откровенно ответила на все ваши вопросы, которые, по-моему, мало имеют отношения к убитой в сквере девушке. На вопросы следователя, который расследует убийство моего мужа, я буду завтра отвечать капитану Воробьеву в другом отделении полиции. Теперь, наверно, я так и буду бегать от одного отделения в другое. Что вас еще интересует? Задавайте поскорее ваши вопросы, мне просто необходимо остаться одной в такой трагический для меня день.
– Хорошо, последние два вопроса на сегодня. Во-первых, вы меня, опять, кажется, обманули, когда сказали, что не знаете мужчину одновременно с вами гулявшего по липовой аллее. Вы его знали раньше?
– Нет, я вам уже отвечала на этот вопрос.
– Да, помню, вы сказали, что он тогда подошел к вам из любезности, предлагая подвезти вас на своей машине. А как вы мне объясните такой пассаж: вчера этот незнакомец, как вы говорите, поджидал вас после беседы со мной, все время, пока вы были у меня, ждал вас на улице. А потом, когда вы вышли, я из окна прекрасно видел, что вы мило беседуете, и он вам передал какую-ту бумажку.
Катю так и подмывало сказать, что мужчина передал ей шифровку с подробными инструкциями следующего преступления, но побоялась, что сыщик не поймет юмора (да и шутить на такую тему грешно). Поэтому она подробно передала разговор с Максимом, и достала из сумочки, которая как раз валялась на столе, визитку, врученную ей Максимом.
– Хорошо, допустим все было так, как вы рассказываете – не унимался майор.
– Тогда вопрос номер два: что вы хотели скрыть перед моим приходом, я заметил, что в квартире что-то прятали?
Здесь уже Катя не удержалась, и рассмеялась, причем смех был совершенно истерический, видно, нервная система не выдержала нагрузки, которая на нее свалилась в этот день. Сыщик недоумевал – что случилось? Наконец Катя совладала с собой
– Я, действительно, впопыхах прятала вещи, разбросанные по всей квартире, и запихивала их куда попало. Когда свекор сообщил мне о том, что произошло с Денисом, мы договорились встретиться у меня дома, и вместе пережить этот тяжелый момент. А позвонил он, когда я была в издательстве. Естественно, я все бросила и помчалась, чтобы раньше Матвея Тимофеевича оказаться дома, и ликвидировать полный бедлам, царящий у меня в квартире. Офис свекра, из которого он ехал, находится совсем недалеко от моего дома, поэтому я очень спешила, на уборку у меня ушли какие-то минуты (наверно, поэтому опытный глаз сыщика заметил, что срочно что-то прятали). Но, еще раз повторяю, я прятала только валяющиеся посреди комнаты различные предметы.
Иван Николаевич Пронин выключил диктофон, встал, неспеша направился к входной двери. По дороге все же не удержался и еще спросил Катю:
– Екатерина Дмитриевна, вот вы очень складно отвечали на все мои вопросы, чувствуется, что у вас хорошая логика и упорядоченность мысли, обычно у таких людей и порядок во всех делах, а вы говорите, что у вас беспорядок в квартире. Странно получается, нестыковочка.
– Ничего странного, просто все время, с того момента, как я вышла замуж за Дениса (а случилось это на втором курсе МГИМО) с нами жила его няня, она взяла у нас полностью заботы по хозяйству, огородив меня от любых дел по дому. Она даже обижалась, если я пыталась сделать что-то сама. Вот я и сформировалась такой бесхозяйственной.
– А где же сейчас эта няня?
– Как где? Само собой разумеется, она переехала к Денису, когда мы решили расстаться.
– Господи! – в ужасе воскликнула Катя.
– Тетя Клава ждет Дениса дома, ей, скорее всего, никто не сообщил. Что же делать? Она была Денису вместо матери, она просто не переживет этого горя! Матвея Тимофеевича сейчас тревожить нельзя, выходит – придется мне самой принести эту ужасную весть тете Клаве. Звонить – нет, это нехорошо. Поеду к ней в квартиру.
И Катя быстро схватила сумочку с ключами от машины, не обращая внимания, что следователь все еще топчется в прихожей. Вместе они вышли на площадку, и вызвали лифт.
– А вы знаете куда ехать? – робко спросил майор Пронин, пока они ждали лифта.
– Знаю, эта квартира тоже записана на меня, я, правда, никогда там не была. Она находится рядом с офисом Дениса, он раньше ночевал там, когда засиживался на работе, а теперь живет (ой, жил) в ней постоянно. Дом я знаю, а номер квартиры записан у меня в телефоне.
В это время подъехал лифт. В лифте ехали молча, внизу при прощании майор Пронин, как Кате показалось, виновато сказал:
– Екатерина Дмитриевна, боюсь, мне придется еще вызвать вас для беседы? После того, как специалисты из отделения полиции, занимающегося делом вашего мужа, проведут экспертизу телефона гражданки Лариной, убитой на ваших глазах в сквере. Надеюсь, по запросу получить ее телефон в наше отделение. Возможно, ознакомившись с содержанием переписки жертвы, у нас возникнут новые вопросы.
Уже садясь в свою машину, Катя ответила:
– Всегда готова, Иван Николаевич, теперь видно, у меня планида такая – давать показания.
Дневная жара спала, но все равно, в городе было очень душно. Майор Пронин проводил взглядом лихо газанувший автомобиль Ворониной, и, прежде чем сесть в свой, никак не мог решить, куда ехать – сразу домой, или заскочить в следственный комитет? Посмотрев на часы (уже четверть одиннадцатого), решил, что поедет домой, жена Маша звонила несколько раз, а он все время отбивал ее звонки – был занят. Набрав Машин телефон, сходу услышал разгневанный голос жены:
– Вань, ты что забыл? Мы же сегодня договорились, в кои-то веки, выбраться в кафе «Золушка». Сегодня же пять лет со дня нашей свадьбы. Неужели хотя бы в такой день, ты не мог пораньше прийти с работы? Я и сына Коленьку отвезла к родителям, а ты даже не отвечаешь на мои звонки. Где ты сейчас?
– Машенька, я уже на пути к дому, одевайся, пойдем в кафе, как договорились. Раньше никак не мог, мне было необходимо по горячим следам опросить нужного свидетеля. Что значит, «посмотри на часы», посмотрел – время еще детское, нет и одиннадцати? Ничего не поздно, самый раз, сейчас только-только немного спала жара. Да зачем мне переодеваться? Вот только сменю рубашку, а то эта совсем мокрая. Кафе в двух шагах от нашего дома, пойдем туда пешком, прогуляемся.
И уже другим посуровевшим голосом:
– Маша, долго мне еще тебя уговаривать? Если не согласна, я съезжу еще в следственный комитет, у меня полно там дел. Ну, вот, давно бы так, жди, скоро буду.
По дороге домой майор Пронин думал, неужели правда, эта Воронина готова все свое имущество отдать свекру? Что-то не встречал он раньше таких случаев в своей практике. Наоборот, из-за денег и недвижимости даже приличные люди в основной своей массе готовы на любые сделки с совестью, а то и на преступления. А тут вдруг такой «одуванчик» – «мне ничего не надо, заберите у меня и то, что имею». Потом еще никак не оставляла сыщика мысль, что не даром вокруг Ворониной крутится этот известный адвокат, а она делает вид, что не знает его.