– Я же говорил! – тут же взорвался высокий. – К чему вообще это все? Начнем с того, что она вполне себе настоящая, живая! Она не та, кто тебе нужен. А эта… Не знаю, она…
– Постой, постой, – голубоглазый поднял ладонь, пытаясь остановить этот поток. – Память у меня хорошая, и я тебя уверяю: это она.
Он снова вздохнул и потер переносицу, словно бы против воли участвовал в этом собрании.
– Энни, скажи мне, – спросил он мягко, – с помощью какого колдовства и по какой причине ты являлась мне? Сначала летом, в Тауэре, потом еще несколько раз – на пиру, на охоте и наконец в том самом коридоре, – он махнул рукой за дверь. – Я думал, ты злобный дух, преследующий меня. Предвестник несчастья. Но вот ты сидишь передо мной, во плоти. Быть может, ты не знаешь, зачем ты в Лондоне, но можешь сказать, зачем делала все это?