Все это она увидела за те секунды, которые понадобилось, чтобы произнести короткое приветствие. Так же быстро она поняла, что при внешней похожести на отца, он скорее мамин сын, чем папин. Уже в том, как он поздоровался, спросил, как отдыхается, и, заметив ее смущение, быстро ретировался, чувствовалась мамина хватка. Та же скорость движений, та же моментальная оценка человека и ситуации. И ни следа отцовской мирной заинтересованности.
С этого дня он каждый вечер неизменно появлялся на пороге беседки. Разговоры его с родителями были самыми бытовыми. Чаще всего спокойно-размеренными, иногда возбужденными, крайне редко раздраженными. Он расхаживал по беседке и рассказывал о дневных делах, встречах, о людях, которых она не знала. Анна участия в беседах почти не принимала, не вникала в суть, а просто тихо наслаждалась тембром голоса и грацией движений. Как и мама, он почти не стоял на месте. В большой беседке с его приездом сразу становилось тесновато.
Когда Артем обращался к ней, его бархатный баритон становился похожим на густой тягучий мед. Весь он словно замедлялся, перенимая уже отцовские манеры. И каждое слово, вроде и не какое-то особенное, словно имело двойной смысл. Анне казалось, что она стоит на зыбучем песке. Ответить на то, что сказано, или на то, что подразумевается. Любое неосторожное слово, как неосторожный шаг. От смущения ее спасало только врожденное и умело развитое чувство юмора.
Вот как, скажите на милость, отвечать, когда тебе говорят: «Как ты умудрилась на нашей жаре сохранить такой шикарный персиковый оттенок кожи? Обожаю персики». И, словно невзначай, проводят пальцем по щеке.
Ничего не говоря, Анна взяла с тарелки персик и подала ему. Пусть тоже погадает, о чем это.
Их общение больше всего было похоже на тур вальса: шаг вперед, шаг в сторону, шаг назад. Красиво, плавно и кружится голова.
Анна сама удивлялась тому, как много места он занимал в ее мыслях. Она давно уже не была наивной юной девушкой, успела и влюбиться, и обжечься. Поэтому совершенно не склонна была к мимолетным романам. Да и к длительным отношениям тоже не была готова.
Тем не менее, ежедневное общение, легкие, почти вскользь, прикосновения, будоражили кровь и будили фантазию. Подхватить, когда поскользнулась на плитке. Соприкоснуться пальцами, передавая тарелку. Прикоснуться к ноге, собирая рассыпавшиеся фрукты. Ни одно из этих прикосновений не было особенным на чужой взгляд. Но в ней вызывало бурю чувств. Анна понимала, что влюбляется. Причем влюбляется не в человека, которого фактически не знала, а в мираж. В ту ауру беззаботного, слегка ироничного веселья, которую он нес с собой.
Бывало, душными ночами, начитавшись за день женских романов, она представляла их вместе. Жаркий шепот, поцелуи, страстные объятия, слияние тел… Сердце у нее замирало, а тяжесть внизу живота выдавала томление.
Анна ценила в мужчинах отнюдь не внешность. Но сейчас она жалела, что при всем разнообразии своих умений художественным талантом не обладала. Она представляла, как изображает его на холсте. А еще лучше изваять скульптуру. Это не был бы греческий бог, во всем его идеальном великолепии. Но мужчина в самом расцвете своей силы. Тело пловца и взгляд избалованного ребенка, уверенного в своем великолепии. Она назвала бы свою скульптуру очень коротко: Юг.
Анна не понимала, что с ней происходит. Никогда и ни в кого не влюблялась она так стремительно. Больших усилий ей стоило, чтобы ночные фантазии никак не отразились на их ежедневном общении. Он проявлял интерес, она принимала его внимание спокойно и слегка насмешливо. Их отношения так и остались ровными, почти дружескими, с легким флером недосказанности.
А отпуск тем временем закончился. Анна тепло распрощалась с хозяевами, договорившись, что обязательно приедет на следующий год.
***
Началась обычная жизнь. Дом, работа, редкие встречи с друзьями. Анна подумывала завести собаку или кошку, чтобы не возвращаться вечерами в пустую одинокую квартиру. Но по зрелом размышлении поняла, что не готова взять на себя такую ответственность.
При всей мечтательности, Анна всегда реально оценивала последствия своих поступков и принимала только хорошо обдуманные решения. Если поговорка предлагала отмерить семь раз, то Анна отмеряла все семьдесят семь.
Утром, еще затемно, Анна уезжала на работу. Добираться приходилось долго, но ей нравилось то, чем она занимается. И нравилось выполнять свои обязанности хорошо. Ведь когда работа тебе по душе и когда от сделанного ты получаешь удовольствие, то и день пролетает быстро, и нет неприятного осадка от ощущения напрасно потраченного времени.
После окончания работы Анна привыкла погулять по городу, поэтому домой она возвращалась поздно. Счастливой особенностью Анны было то, что она находила хорошее в любом времени года. Она любила гулять, когда шуршат под ногами пестрые листья и летят по ветру легкие паутинки, но также нравились ей и туманы по утрам, и затяжные дожди, и снег. Осень не казалась ей грустной и унылой.
Какие при таком режиме могут быть питомцы. Тем более что и от командировок, пусть и нечастых, Анна никогда не отказывалась. Интересно ей было видеть новые места, новых людей, решать какие-то другие, не повседневные задачи.
Вечерний ритуал включал в себя легкий ужин и чтение. Обычно Анна представляла себя на месте героев читаемых книг, но в этом году долгими осенними вечерами она вспоминала отпуск. Снова и снова прокручивала в памяти немногочисленные встречи с Артемом. Вспоминала каждое его слово. В мечтах она наделяла его теми чертами характера, которые пленяли ее в его родителях. Энергичность и душевность мамы, эрудированность и легкость отца. Ее поведение тоже виделось ей совсем по-другому. Она выстраивала длинные диалоги, находила оригинальные ответы на его шутки, флиртовала. Была смелой, раскованной, даже бесшабашной.
Зима сменила осень, а Анна продолжала жить воспоминаниями. Она не заводила новых знакомств, не ходила на свидания и со старыми друзьями встречалась редко. Коллеги на работе замечали ее отрешенность, удивлялись, но не приставали с разговорами. Все эти месяцы она проводила словно в полусне. Днем полностью отдавалась работе, а вечером погружалась в минувшее лето.
Весной, с пробуждением природы, проснулись и окрепли ее мечты. Она уже не вспоминала слова, жесты, улыбки. Теперь Анна выстраивала новую модель отношений. Как она приезжает, что говорит, как выпускает на свободу свои эмоции. Ни одного потерянного дня. Все ее жаркие сны должны воплотиться в реальность. Они будут вместе. Вместе будут встречать рассвет, устраивая заплывы в прохладной воде. Вместе любоваться на безбрежную морскую ширь днем. Вместе провожать закаты. И ночи проводить будут вместе. Она не станет больше думать о том, что правильно, а что неправильно. Она будет просто наслаждаться.
Воздушный замок, который она строила на песке воспоминаний, обрастал башнями, балконами, подземными переходами. Где-то глубоко внутри, она понимала, что замечталась. Она выдумала человека, выдумала отношения, выдумала свой идеальный мир. Но важно только то, что она не была в нем одинока.
***
Анна была красива, элегантна и холодна. Мужчины считали ее высокомерной и гордой, кроме тех, конечно, кто хорошо ее знал. Она совершенно не была ни надменной, ни холодной. Но именно эти маски лучше всего скрывают робость. Не добавляли ей поклонников и неординарный ум и начитанность. Это скорее отпугивало сверстников, не привыкших тратить время на долгие разговоры.