Раньше.
К тому же мастер Чен-Хун-Бин выразил желание подарить мне ватманский лист с начертанным на нём собственноручно магическим иероглифом.
– Это уникальный случай! – перевели мне. – До сих пор ничего подобного мастер Чен-Хун-Бин никому не предлагал.
Мы сфотографировались.
После чего мастер Чен-Хун-Бин (через переводчика, вернее, через переводчицу, коей оказалась Дина Крупская) сообщил, что готов предложить мне только один из двух магических иероглифов – на выбор.
Либо иероглиф, изображающий вселенское могущество и безграничное богатство.
Либо иероглиф, олицетворяющий внутреннее умиротворение и душевное спокойствие.
Я выбрал второй – и мастер Чен-Хун-Бин удалился его рисовать.
В дальнюю подвальную тренерскую…
Через четверть часа ватманский лист с магическим иероглифом был мне вручён самим исполнителем.
Впрочем, тут выяснилось, что за подарок следует заплатить.
Две с половиной тысячи рублей.
Меня это нисколечко не смутило…
Ватманский лист с иероглифом предписывалось трогать руками лишь за краешки.
А по возвращении домой обрамить и пристроить в головах личного спального места.
Инструкция была соблюдена мной в точности…
Помню, нога моя ещё еле ходила, а мы с Ольгой Радзивилл уже ездили.
В Переделкино.
На завершающие консультации по будущему Фестивалю.
Куда приезжал и Успенский.
Из своего ближнего, переделкинского, дома…
Дело было 25 августа.
А днём позже Ольга устроила нам с Катасоновым встречу в Администрации Президента РФ.
С Татьяной Боковой.
С Татьяной Викторовной Боковой, которая, ко всему прочему, считалась и детским поэтом.
Но, возможно, именно поэтому у нас на выходе ничего не вышло.
Хотя на выходе из её начальственного кабинета всё мыслилось несколько иначе…
Ничего у нас не получилось с госпожой Боковой и позже.
Когда она оказалась на руководящих позициях в Фонде «Русский мир».
Куда мы ей предложили для внедрения новый проект «Наше отечество – русский язык», призванный продвигать русский язык в зарубежные массы посредством регулярных заграничных выступлений и мастер-классов детских писателей – участников Чукфеста…
Впрочем, вернёмся в 31 августа 2007 года.
Писательское собрание мы намеревались провести вдвоём с Ольгой Радзивилл.
Но к его началу Ольги в ЦДЛ не было.
Хотя она была мне очень нужна.
Ибо именно у неё на руках находилась таблица писательских выступлений, которую она мучительно составляла последние несколько недель.
В формате ХL.
С дистанционной помощью моего сына, тогда двадцатилетнего Арсения.
Будущего создателя и бессменного ведущего официального сайта Фестиваля, а также координатора фестивальных программ.
Я вёл общее писательское собрание участников стартующего завтра Чукфеста.
Вёл посредством общих фраз.
Как манны небесной ожидая Ольгиного прихода.
Приезда.
Ведь без разговора вокруг таблицы совсем близлежащих детписовских чукфестовских выступлений собрание почти не имело смысла…
Ольга появилась только через час.
И – очень хорошо сделала.
Потому что весь этот час её держала на телефонной связи комитетчица-аппаратчица Лена Карасёва.
Внося завершающие устные коррективы в Ольгину таблицу.
Которую та по ходу телефонного разговора заполняла письменными уточнениями…
А ещё аппаратчица Карасёва предупредила Ольгу, что, начиная с завтрашнего дня, на всех городских площадках, где заявлены выступления участников первого фестиваля детской литературы имени Корнея Чуковского, будут присутствовать проверяющие из Комитета по телекоммуникациям и СМИ.
Причём весьма вероятен визит самого Владмира Ивановича Замуруева.
Председателя этого комитета…
Что же касается наших чукфестовских площадок на грядущих уикэндовских городских мероприятиях, то их заявлено было порядка сорока.
Если не больше…
Площадки достались нам разными путями.
Но в основном пришли при содействии другого столичного комитета.
Комитета по культуре Правительства Москвы.
Который впоследствии тоже превратился в Департамент…
Между двумя вышеупомянутыми тогдашними комитетами отношения почти отсутствовали…
Впрочем, скорее, даже не совсем так.
Отношения между ними присутствовали.
Однако напоминали собой отношения между Абвером и гестапо.
Времён Великой Отечественной войны.
Как эти отношения обыгрывались и показывались в советских художественных фильмах эпохи застоя.
По крайней мере, таким образом их отношения воспринимались со стороны…
Мной…
Короче, назвать эти отношения простыми язык просто не поворачивался.
Похоже, и не только мой…
При том что совместные задачи комитетам решать от случая к случаю надлежало…
Как в нашем случае, например.
Где опекать Фестиваль и премию Чуковского оба комитета призваны были на паритетных началах.
Призваны-то они были.
Однако мандатов-то никаких не было.
У меня, в частности.
Никаких соответствующих нормативно-правовых документов не было и у них.
Ввиду отсутствия (до поры) пресловутого мэрского распоряжения…
Хотя, наверное, какие-то устные договорённости и внутренние бумаги существовали.
Но мне в Комитете по телекоммуникациям и СМИ про них ничего не говорили.
Поэтому с Комитетом по культуре мне приходилось разговаривать самому.
Первое время по телефону.
Правильнее сказать, по разным.
По разным телефонам.
Телефонным номерам Комитета по культуре Правительства Москвы…
С одного номера меня то и дело перебрасывали на другой.
С другого на третий.
Так продолжалось довольно долго, пока я, наконец, не попал к одному чиновнику.
На приём.
Телефонный…
Звали чиновника точно Сергей.
А вот чиновничью фамилию – увы! – запамятовал.
Помню лишь, что заканчивалась она на «ский»…
И вот этот Сергей (которого, кстати, потом я никогда не видел и никогда не слышал) посоветовал мне в качестве основной фестивальной площадки на день города попытаться выбить нам территорию Таганского парка.
Таганского детского парка.
Не взрослого.
Хотя Таганским детским парком руководили те люди, которые сидели на территории Таганского взрослого парка.
В пяти минутах ходьбы от детского…
А ещё чиновник Сергей с фамилией, оканчивающейся на «ский» посоветовал мне позвонить главному специалисту Комитета по культуре Татьяне Калашниковой.
Дабы через неё наладить связь со столичными детскими библиотеками, среди коих флагманом стояла Центральная городская детская библиотека имени Аркадия Гайдара.
Под водительством Альбины Васильевны Ситиленковой.
Любопытно, что после смерти Альбины Васильевны именно Татьяна Юрьевна Калашникова была назначена директором Гайдаровки.
Вдобавок именно на излёте её директорства и при её посредстве удалось мне лично вручить собственное письмо о судьбе премии Чуковского её адресату.
Сменившему Ю. М. Лужкова в его должности московского мэра С. С. Собянину.
Впрочем, сей факт будет иметь место ранней весной 2018 года.
А у нас пока лето-2007.
И я звоню по городскому рабочему телефону Татьяне Калашниковой.
Главному специалисту Комитета по культуре Правительства Москвы…
Звоню в надежде получить действенную поддержку.
Звоню – и получаю…
После чего уже звоню Альбине Васильевне Ситиленковой, ссылаясь на госпожу Калашникову.
Мосты наведены.
Можно подбирать подходящие места.
Для писательских выступлений…
Тем более что внутри Гайдаровки у меня есть очень хорошая помощница.
Главный библиотекарь Центральной городской детской библиотеки имени Аркадия Гайдара Татьяна Рудишина.
Татьяна Валерьевна, которую я знаю с декабря 2005 года.