– Ну, хотя бы поцелуй её… Поцелуй! Поцелуй! Пожалуйста.
Я с трудом заставил себя осознать, чего именно от меня хочет моя возлюбленная. Но на мои губы для таких сексуальных фантазий было наложено табу, мною же, а как об этом сказать Ритке – лёгкость и ясность в моей голове в миг улетучились. Она же проживала ожидание бесспорно справедливой прихоти. Всю её трясла неугомонная страстность, а я цепенел…
(Очень, очень давно, во мне укоренился запрет на такие любовные ласки-поступки, хотя от своих женщин я принимал с благодарностью все, чем они меня увлекали на себя и под себя. Правда, какие-то из их постельных чудачеств приходилось терпеть, чтобы ненароком не обидеть.