Десятилетие тому назад, весной,
Лежали мы, обнявшись,
Среди цветов и трав высоких.
Светило солнце, слабый ветерок
Трепал небрежно прядь твоих волос…
Шептала беззаботно ты слова любви,
Закрыв глаза…
Клонился день к закату, таяло видение.
Что было это? Наваждение?
***
Зачем уничтожать тот мир,
Что создан был богами,
Зачем казнить того,
Кто виноват?
Вселенная мудра,
Владыки Кармы разберутся сами…
Не жди рассвета, не прожив закат,
И помни: то, что будет —
В нашей власти,
Хотя зависит и от прошлых дел.
Кто не извлёк уроков прошлого,
Тот в настоящем готовит будущего
Горький свой удел.
***
В краю далёком, где леса бескрайни,
Где воздух чист и зелены луга,
Живут вдвоём Мария и Дубровский;
Река любви их затопила берега…
Остались позади сомненья и страданья,
Грязь улиц городских, мирская суета,
И только в страшных снах им иногда приснится
Той жизни прошлой маета.
***
Вот и прожита жизнь уж немалая,
И успели виски поседеть…
И смеётся над ним, отвернувшись,
Желтоглазая тётенька Смерть…
Дальнейшее чтение пришлось отложить – зазвонил городской телефон. Я отложил книжку на журнальный столик, подошёл к аппарату и снял трубку.
– Приветствую, дорогой друг, и докладываю: твоё задание успешно выполнено, – заговорщическим тоном начал Майкл на другом конце провода. – Причислить предоставленный мне текст к каким-либо известным науке языкам и наречиям не представилось возможным, однако, его смысловое содержание всё же удалось раскрыть… С кристаллом всё обстоит гораздо интереснее, есть о чём рассказать… Как ты понимаешь, разговор долгий и не телефонный… Поэтому имеется такое предложение: приезжай сегодня вечером ко мне домой, тогда в спокойной обстановке, в предельно доступной форме я детально всё изложу… И вот ещё что: денег я с тебя не возьму, естественно, но папе надо подогнать хорошего коньяку, лучше итальянского. Насчёт моих скромных предпочтений ты давно в курсе, – усмехнулся Майкл, – водка «Смирновъ», непременно в двух экземплярах… Сегодня я до шести на работе, так что подваливай часам к семи. Годится?
– Вполне, приеду непременно! До встречи!
– До вечера, – с этими словами Майкл отключился. Я положил трубку телефона на базу, взглянул на часы: времени до нашей встречи остаётся более чем достаточно, чтобы закончить домашние дела и сгонять в «Ароматный мир» за «благодарностью» учёным мужам…
Не стану скрывать, что каждый мой визит к Майклу всегда вызывал ностальгические воспоминания. Когда идёшь от автобусной остановки, видишь эти пятиэтажки, в одной из которых он живёт, эти старые тополя, детскую площадку с каруселью и песочницей рядом с баскетбольной, огороженной проржавевшей сеткой, возникает такое ощущение, что ты вернулся в Москву восьмидесятых годов прошлого столетия, и сразу же вспоминаются студенческие годы…
Самые яркие мои воспоминания связаны с добровольной народной дружиной. Раз в месяц я с несколькими однокурсниками выходил на дежурства в опорный пункт милиции. Мы патрулировали улицы с красными повязками на рукавах, следили за общественным порядком, а между делом, бывало, пили шампанское на крышах домов (тогда выходы на чердаки и крыши не запирали), откуда при случае тащили по домам бесхозные демонтированные старые телеантенны или обрывки телевизионного кабеля для своих радиолюбительских целей. Вспоминается и то, как мастерили различные приёмники и передатчики из деталей списанной или попросту выброшенной аппаратуры; как ездили в стройотряды летом, а осенью – в совхоз на уборку картофеля; как готовились к зачётам и экзаменам, а после окончания очередной зимней экзаменационной сессии беспробудно пьянствовали все короткие каникулы, снимая стресс… Вспоминаешь теперь всё это с улыбкой или с грустью… Не вернуть то время никакими способами и ни за какие деньги, увы. Но вернуться в него, пусть и ненадолго, хотя бы всего на несколько минут, порой так хочется…
Советский Союз в последние годы существования с его запретами и ограничениями в религиозной сфере, с «железным занавесом», с кастрированной культурой и информационным голодом, с плановой экономикой, со спекулянтами всех мастей ею вскормленными, с дефицитом огромного перечня товаров народного потребления, длинными очередями в магазинах, продуктовыми талонами и так далее, вызывал обоснованное недовольство. С тех пор, безусловно, недостатки социализма в области культуры, свободы вероисповедания и передвижения, насыщения рынка товарами повседневного спроса и длительного пользования благополучно были преодолены и забыты, но взамен появились новые глобальные проблемы, уже присущие феодально-общинному недокапитализму с нечеловеческим мурлом. Например, социальная незащищённость отдельных категорий граждан, многомиллионная безработица, убитое бесплатное здравоохранение, разрушенное образование. Стало почти нереально заработать вменяемые деньги, не продав свою душу Сатане, но при этом дефицит продуктов и непродовольственных товаров остался в прошлом; исчезли километровые очереди, талоны, ограничения продаж в одни руки. За деньги теперь доступно почти всё, что пожелаешь, только вот вопрос заработка самих денег, которых у населения в основной его массе всё меньше с каждым годом, давно стоит на первом месте в повестке дня.
Пышным цветом расцвели равнодушные хамы и узколобые подонки, а некомпетентные и сказочно невменяемые особи вдруг рванули к вершине социального Олимпа. Что же касается адекватных, образованных, всесторонне развитых людей, то они как раз оказались в чудовищном дефиците… Оценивая прошлое и настоящее можно прийти к неутешительному выводу: общество, в котором люди достаточно стабильно, но небогато и довольно серо жили с уверенностью в завтрашнем дне, постепенно превратилось в малограмотную безмозглую стаю озлобленных и хитрожопых организмов, перманентно враждующих между собой, над которыми всячески глумятся дождавшиеся своего часа разнообразные «докторы менгеле», призывающие с телеэкранов делать ставки на спорт, оформлять кредитные карты и ипотеки, и которых в любой момент могут просто тупо загасить без веской причины, просто по бесовской прихоти…
Ну а если по существу, то в какую бы эпоху ты ни родился, одно дело, если тебе чуть за двадцать, впереди у тебя целая жизнь, рисуешь ты себе радужные перспективы, а другое, когда тебе уже за пятьдесят, большая часть жизни прожита и прожита совсем не так, как представлялось лет тридцать назад. Недаром существует поговорка: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах!»
…А вот и до боли знакомый обшарпанный подъезд с покосившейся матрицей почтовых ящиков, те же истёртые ступени лестницы, та же испачканная уже пожелтевшей от времени краской табличка с номером двенадцать на двери квартиры Майкла на третьем этаже…
Майкл открыл почти сразу после звонка. Оказывается, он сам пришёл буквально за пару минут до меня. Я передал ему пакет с коньяком и водкой, снял куртку, сменил ботинки на гостевые тапочки и проследовал за хозяином в гостиную.
Надо отметить, что со времени, когда я впервые побывал у Майкла в гостях (дело было в октябре 1987 года), обстановка в его квартире абсолютно не изменилась. Те же самые обои на стенах и занавески на окнах, всё та же мебель; доисторический чёрный дисковый телефон на стене в прихожей, гора разных печатных плат от радиоаппаратуры на полу у окна в спальне; старый кожаный раскладной диван, пара обшарпанных кресел в гостиной и там же – дореволюционный обеденный стол…