– Неплохо, да? – возник рядом с Джорджем Уолтер. – Чуть-чуть волшебства – и вот что происходит!
Тем временем отец Джорджа беспрестанно размахивал клюшкой и крушил всё вокруг.
– Только не в моём доме! – завопил он, опуская клюшку, будто лезвие гильотины, на куст боярышника. – Получай, чудовище лепестковое!
– Нет, это не его звёздный час, – вздохнул Уолтер.
Листья продолжали прибывать. Они высыпались из рамы, взмывали в высоту балдахином, захлёстывали гостиную бесконечным зелёным потоком. Джордж уже не видел под ними дивана. Он даже не успел оглянуться, как дерево прокралось у него за спиной и проросло на месте книжного шкафа. Пол густо зарос луговой травой. Она щекотала Джорджу лодыжки, когда он бежал к отцу. Тот стоял, глядя в упор на дрожащего оленёнка.
– Что, думаешь, можно расхаживать по моей гостиной посреди ночи и пялиться своими невинными карими глазками? М-м? – Хьюго Бишоп грозно похлопал клюшкой по ладони. – Вот что я тебе скажу, Бемби. Твой поступок называется незаконным вторжением, за это можно арестовать, и я этого добьюсь!
– Смех и грех! – пробормотал Уолтер.
Джордж с силой вырвал клюшку из рук отца:
– Отстань ты от оленёнка, папа! Подыши! Вдох!
Отец сделал глубокий вдох. Воздух со свистом залетел в нос и наполнил грудь. Все стояли не шевелясь.
– Я чуть, наверно, голову не потерял.
– Немного, – ответил Джордж.
– Выставил себя полным идиотом, – воскликнул Уолтер.
Хьюго закрыл глаза:
– Я сейчас в обморок упаду.
Джордж посмотрел на Уолтера. Тот стоял посреди травянистых руин, что когда-то назывались их гостиной.
– Что нам теперь делать?
Глаза Уолтера просияли:
– Ну, Джордж, это ведь твоё чудо. – Он показал на картину, которая продолжала изливаться на каминную полку. – Можно встретить его с открытым забралом, – и он вытянул руку к двери гостиной, – а можно повернуться спиной и молить, чтобы оно тебя не настигло.
Джордж посмотрел на бескровные щёки отца.
– Я не хотел его пугать, – сказал он негромко. – Я просто хотел, чтобы он вспомнил.
– Так покажи ему! – с вызовом в голосе воскликнул Уолтер и ткнул пальцем в треснутую раму портрета. – Великие перемены, парень, требуют смелости. Они требуют действия