Я отнюдь не просто так предлагала Индреку закупаться продуктами в супермаркете: может быть, видеонаблюдение в местном магазине действительно отсутствовало, но ассортимент товаров здесь в большинстве своем был ориентирован на специфический контингент покупателей. Через три дома находилась еще одна торговая точка классом повыше, но тащиться туда по колено в грязи мне совсем не улыбалось. Впрочем, Индрек не растерялся даже среди изобилия дешевого спиртного и прочих «предметов первой необходимости», и покинул магазин с полным пакетом разнообразной снеди наперевес.
– У кого еще есть ключи? – поинтересовался Индрек на лестничной клетке, не спуская с меня пристального взгляда.
–У мамы, но она живет в другом городе, – ответила я и раздраженно попросила, – прекрати на меня так смотреть, я в замок не могу попасть.
–Как смотреть? – явно не понял сути моих претензий Индрек, – стоит мне отвернуться, и ты выкинешь какую-нибудь глупость, поэтому я слежу за каждым твоим движением. Что тут странного?
–Глаза у тебя… странные, это еще мягко сказано, – я дважды провернула ключ в скважине и неуверенно застыла на пороге, -я могу зайти в свою собственную квартиру?
–Ключи! – протянул руку Индрек, подбросил на ладони звенящую связку и бесшумно закрыл за нами входную дверь, а затем надежно запер ее изнутри, отрезав мне единственный путь к спасению.
–Линзы подстраиваются под освещение, меняют интенсивность цвета, вот и все странности, – Индрек поставил на пол пакет с провизией, снял рюкзак, и окинул коридор задумчивым взглядом, – куда можно повесить куртку?
– Положи пока на стул, – жестом указала я, – если бы меня сегодня взяли на работу, я бы с первой зарплаты обставила прихожую, но благодаря тебе, мне, похоже, еще долго придется верхнюю одежду в стопку складывать. С твоего позволения, я разуюсь. Надеюсь, на это не требуется письменного разрешения с твоей стороны?
Колючий, пронизывающий, словно порыв северного ветра, взгляд Индрека вновь скользнул по голым стенам коридора и на долю секунды остановился на моей напряженной фигуре.
–Делай, что хочешь. Главное, не забывай, что я все время начеку, – не сулящим ничего хорошего тоном произнес Индрек, – даже если тебе вдруг покажется, что я отвлекся или уснул, вспомни этот разговор и выброси из головы саму мысль о нападении на меня. Даже если тебе чудом удастся застичь меня врасплох, я убью тебя чисто на инстинктах, а мне бы не хотелось этого делать.
–Спасибо, что заранее предупредил, – мрачно усмехнулась я и со вздохом принялась расшнуровывать ботильоны. Параллельно я обдумывала, отправить ли их сразу на свалку или демонстративно выставить рядом с мусоропроводом с целью порадовать малоимущих соседей снизу, слетающихся на любой секонд-хенд, как коршуны на добычу. Я с наслаждением избавилась от промокшей обуви и начала расстегивать пуговицы на пальто: горькие эмоции, вызванные плачевным состоянием дорогой дизайнерской вещи и отсутствием денег на ее химчистку поглотили меня до такой степени, что когда я снова подняла глаза на Индрека, то непроизвольно вскрикнула от удивления.
Впервые за три года я увидела своего бывшего квартиранта без головного убора: бейсболка в теплое время года и вязаная шапочка – в холодное, однозначно, были призваны скрыть те самые особые приметы, которых, как я ошибочно полагала, у Индрека не имелось. Ан нет, имелись, да еще какие! Все это время я и не догадывалась, что Индрек успешно прятал от посторонних глаз длинные, ниже плеч, волосы, заплетенные в причудливые косы и невероятно хитрым образом стянутые на затылке. Вся эта удивительно сложная конструкция у него на голове выглядела настолько необычно, что я не сумела преодолеть соблазна бестактно вытаращиться на открывшееся передо мной зрелище.
– Чтобы ты не мучилась от любопытства, скажу сразу – это не дань моде, а ритуальная прическа, – вывел меня из оцепенения бесцветный голос, и к своему вящему стыду, я вдруг осознала, что до сего момента пялилась на Индрека с широко раскрытым от неподдельного изумления ртом, – наверняка, ты жаждешь знать, о каких ритуалах идет речь? Потерпи немного, думаю, скоро тебе представится возможность воочию увидеть нечто такое, о чем ты не забудешь до конца своей жизни. Но серьезные вопросы на голодный желудок не решаются. Рассказывай, где у тебя кухня.
ГЛАВА VIII
Исподтишка наблюдая за Индреком, методично отрезающим тонкие ломтики от буханки черного хлеба, я все отчетливее понимала, насколько серьезную беду я на себя навлекла по вине дурной головы, в полном соответствии с народной мудростью не дающей покоя ногам. Однако, заниматься ретроспективным анализом и самозабвенно рефлексировать по поводу допущенной мною фатальной ошибки, было уже поздновато: меня в одинаковой степени не вдохновляла как незавидная участь безымянного трупа, собранного по частям в мешок и выброшенного где-нибудь на обочине, так и не менее печальная доля заложницы одержимого бредовыми идеями маньяка, но всё же второй вариант выглядел гораздо предпочтительнее, так как он хотя бы внушал слабую надежду на благополучный исход. Одним словом, ссориться с Индреком мне сейчас было не просто невыгодно, но и смертельно опасно, поэтому я старательно делала вид, что готова оказать ему любую посильную помощь, укладывающуюся в рамки правового русла. Между тем, в глубине души я по-прежнему ждала подходящего момента, чтобы тайком позвонить в полицию или, на худой конец, намекнуть маме о наличии срочной необходимости обратиться в правоохранительные органы – поведение Индрека по отношению ко мне явно выходило за грани дозволенного, а его туманные упоминания о предстоящем мне знакомстве с некими «ритуалами» и вовсе порождали во мне целую бурю нехороших предчувствий.
Сам же Индрек в настоящее время с аппетитом поглощал собственноручно пожаренную яичницу с помидорами и ветчиной, и, по всем признакам, считал наглое вторжение на территорию моей частной собственности полностью оправданным. Во всяком случае, ел он спокойно и неторопливо, тщательно пережевывая каждый кусок и со звоном орудуя столовыми приборами, как если этот обед был для него всего лишь будничным приемом пищи. Впрочем, некоторые отголоски тревожной настороженности я всё-таки заметила: блеклые, невыразительные глаза Индрека периодически темнели на пару оттенков, и из светло- голубых превращались в грязно-серые, цвета затянутого мрачными тучами небосвода. Не знаю, что за разновидность контактных линз он использовал, но мне упорно казалось, что эти хамелеоновские метаморфозы помимо яркости освещения также зависели от текущего состояния эмоционального фона носителя, и, если судить по глазам Индрека, то этот фон отличался исключительно высоким уровнем нестабильности.
В «домашней обстановке» Индрек выглядел другим человеком, но я прекрасно сознавала, что все кардинальные расхождения с привычным обликом носят сугубо внешний характер. Внутреннее содержание со стопроцентной вероятностью не претерпело ни малейших изменений, а длинные волосы и обманчиво расслабленная поза навряд ли были способны ввести меня в заблуждение, особенно после того, как Индрек потянулся за ножом, чтобы отрезать еще хлеба, и я непроизвольно содрогнулась, вспомнив холодное острие, еще недавно вплотную упиравшееся мне в бок. На первый взгляд, мой незваный гость объективно не обладал выдающимися физическими данными: никаких бугрящихся под простой черной футболкой мышц, мощного богатырского торса и бычьей шеи, да и рост у него был весьма среднестатистический, если уж на то пошло. Но вот только каждое движение Индрека больше напоминало молниеносный бросок, а его жилистое, подтянутое тело идеально вписывалось в образ тренированного бойца, наделенного не только грубой животной силой, но и природной гибкостью вкупе с безукоризненной реакций, многократно отточенной до автоматизма. Казалось, Творец не просто пожалел на Индрека красок, а намеренно наделил его совершенно безликими чертами, чтобы те надолго не задерживались в памяти. Правда цель Создателя была мне до сих пор не ясна, однако, не зря же выражение о «неисповедимых господних путях» уже столько лет подряд не теряло актуальности.