Фокс шепнул ему на ухо одно слово «баба», которое я смогла прочитать по губам. Затем встретилась взглядом с Борисом, который выставил большой палец вверх, и братом, который уже стоял рядом с куратором «китов» и с отвисшей челюстью держал новую темно-синюю форму. Леди Селин и Бард бросили кроткий взор и отвернулись, продолжая наблюдать за экраном.
– Держи, блонди, твоя форма.
– Меня зовут Джина.
– Неважно, – улыбнулся или оскалился Ройс, – мы все тут равны, и ты тоже можешь просто называть меня «Мистер Ройс», «Ваше Величество», «Ваше Превосходительство», «просто лучший» или «большой мальчик».
– А ты давно измерялся? – бросил с ухмылкой Фокс.
– Да знаешь, тут просто есть с кем сравнивать, – и он начал наиграно смотреть по сторонам, а затем повернулся к рыжему и добавил: – С тобой, например.
Девушки прыснули, а Ройс, удовлетворенный результатом, обратился ко мне шепотом:
– Каждый должен знать свое место.
Вскоре нашу компанию пополнили два парня – Брайан и Барри. Да, тот самый Барри, а-ля Белоснежка. Я машинально улыбнулась, но на его лице читалось только безразличие, и уголки моих губ вернулись в прежнее положение.
– Ну что, Ройс, вот мой букет, завидно? – и Фокс приобнял всю свою команду рыженьких.
Наш куратор посмотрел на засмущавшихся девушек и обнажил белоснежные зубы, которые в контрасте с его телом ослепляли.
– Жаль, что флорист не очень, – и продолжал с вызовом улыбаться.
Фокс выругался и пошевелил указательным пальцем, на котором сверкали золотой перстень и рыжий маникюр.
– Я не пойму, вы друзья или враги?
– Когда как, блонди, когда как…
Обстановку разрядила координатор Селин, которая отправила нас по казармам. Дороги в номера освещались светодиодными лентами разных цветов, в зависимости от клана. Наш оказался по соседству с рыжими и горел почему-то фиолетовым.
– А почему нас трое? Каким образом прошло распределение? По каким критериям? – начал заваливать вопросами Брайан. При свете его волосы отливали горьким шоколадом. Вообще он напоминал тирамису и даже пах свежемолотым кофе. Не люблю этот запах.
Мы зашли в казарму и увидели четыре кровати с атласным черным бельем. Акценты в интерьере были сделаны на аксессуары золотистого цвета, повсюду царила геометрия.
– Занимайте любые койки. Отвечаю на ваши вопросы. Все готовы? У нас есть пятнадцать минут, поэтому давайте побыстрее, а то есть хочется. Итак, добро пожаловать в лагерь «Анютины глазки», вы будете светиться от счастья! – робовойсом[3] начал Ройс. – Так нужно было сказать. Вас трое, впервые в этом отряде девушка, поэтому давайте поаплодируем. Да я пошутил, тут ничего особенного. В общем, вас всех оценивали по разным параметрам, ключевыми из которых стали здоровье, физическая, интеллектуальная, психическая подготовка, где вы набрали наивысшие баллы, – можете собой гордиться.
– Я знала, что лучше брата.
– Если бы был параметр скромности, то ты бы ушла в минус, блонди. Итак, если коротко, то:
Лучших не бывает много, поэтому вас трое из шестидесяти.
– А при чем здесь «Анютины глазки» и животные? – не унимался Брайан.
Ройс закатил свои лесные орехи за веко и начал вещать историю, которую повторял, будто сотню раз на дню. Мне кажется, что он даже во сне бубнит ее, не переставая.
– Давным-давно жила-была девушка по имени Аня. Пьяные приемные родители держали взаперти дочь и не выпускали на улицу, поскольку боялись, что кто-то увидит побои на ее прекрасном теле… Блонди, перебивать нехорошо, слушай до конца, вопросы потом. Птицы видели все в окно и не могли больше слышать душераздирающие крики девушки, поэтому захотели помочь: находили семена фиолетового цветка с золотой серединой, который, на их взгляд, напоминал девушку, и кидали их вдоль заброшенной дорожки от дома до самого города. Недопредки увидели странные цветы и побоялись, что они приведут незваных гостей, поэтому решили избавиться от них, однако те вылезали снова и снова. Затем поняли они, что все дело в птицах, и решили отстреливать их, заливая землю кровью. На запах дичи приходили хищники, и уже боялись пьяницы выходить из своего дома, били дочь пуще прежнего, думая, что она их проклятье. В конце концов, решили они избавиться от груза семейного – отправить в лес, в надежде, что разберутся с ней животные, но как только открыли дверь, налетела стая волков и расправилась вмиг со всеми обитателями здания. С тех пор сотни диких цветов анютины глазки растут на том месте, а животные не подпускают к нему никого, поливая слезами и убаюкивая поле воем каждую ночь. Есть разные легенды – кому какая нравится, тот ту и запоминает, понятненько? Есть про то, как бешеная лиса укусила девочку, когда та хотела ее накормить по доброте душевной. Есть про то, как спасала она кроликов от коршунов и потеряла глаза в схватке с хищными птицами; как прыгнула с утеса – сошла с ума, загипнотизированная китовым пением, потом ее ели рыбы всякие, а глаза не тронули, потому что излучали они свет странный и аромат зловонный, а потом вынесло их на берег, где в скором времени они зацвели. Есть про то, как она хотела подглядеть за жизнью животных, и те за любопытство ее наказали, оставив глазки и испражнившись на них. А есть романтичная история про любовь и болезнь, но она тоже плохо для Ани закончилась, потому что в лесу ее растерзали хищники.
– Это че, фетиш какой-то на глаза? – посмеялся Бра и оглядел нас.
– Это ж сказки, я слышала как раз последнюю историю от толстого дядечки в синей форме, не помню, как его зовут.
– В каждой сказке есть доля правды, а этого дядечку зовут Борис. Он в прошлом году жену потерял в автомобильной катастрофе.
– Ой, я не знала… Простите, пожалуйста.
– Да я-то что. Ему не ляпни ничего дурного. Несмотря на внешний вид, он тот еще романтик с хрупкой душой. Так, теперь быстро переодевайтесь, живенько, – он похлопал в ладоши, подгоняя нас, и заулыбался широченной улыбкой. – Блонди, к тебе это тоже относится. Что уставилась? Да, мы здесь все равны, так что давай. Парни могут, конечно, посмотреть в окно и понаблюдать за птичками, если захотят.
Брайан и Барри решили рассмотреть интерьер и темные цветы с золотой сердцевиной на подоконнике.
– Я, пожалуй, в туалете переоденусь.
– Как хочешь, блонди.
Я закрыла за собой дверь и начала с трудом снимать высушенный купальник с липкого тела. «Бабы…» – послышался разочарованный вздох за стеной. Я несколько раз чуть не упала на унитаз, но утопила в нем полотенце. Выругалась.
– Блонди, у тебя там все хорошо? Может, помощь нужна?
– Сама как-нибудь справлюсь.
– Злюка. Больно надо. Что я, собственно, там не видел?
– Извращенец.
– Меньше слов, больше дела, блонди, я голодный.
– Ну так идите и не ждите меня. Большая девочка, сама справлюсь.
– Ты давно себя видела?
– Да есть с кем сравнивать.
– А знаете что, ребят, предлагаю бросить эту агрессивную собаку тут и пойти удовлетворить свои животы. Кто за?
И тут я вышла.
– А ты быстрая, блонди, я думал, что это часа на два. Что надулась? Да ладно тебе, нам все равно еще дружить тринадцать дней. А потом делай, «шо хош». Кстати, весьма неплохо выглядишь. Да, братаны, вы тоже ничего. Но я, один фиг, лучше вас всех вместе взятых. Ах да, чуть не забыл. Эти браслеты для вас. На них ваш порядковый номер. Снимать нельзя, иначе не сможете открывать двери и шлюзы. После распределения их запрограммировали.
«0101011100110001» – теперь мигало число на золотистом фоне вокруг моего запястья.
5. Неожиданное завершение дня
Мы пришли в большой темный зал, освещающийся горизонтальными настенными лампами любимого цвета лагеря и отраженным светом в глазах ребят, которые уже уплетали второе блюдо. Все столы были уставлены тарелками с моим нелюбимым луковым супом, ненавистной гречкой и тушенкой. Пришлось выковырять пародию на мясо и пить несладкий чай с черным черствым хлебом. Вот тебе и приятный аппетит.