Янка ковырнула носком валенка рыжий бок муравейника, примерилась ещё, но Ельга взяла за плечо, встряхнула.
– Куда шапку-то забросила?
Вот дурища. Крепится, а голос-то прыгает, и губы едва заметно, но дрожат, словно тут и впрямь чудища лесные вокруг. Фыркнув про себя, Янка всё же огляделась. Не так уж далеко она и бросала, и… в глаза ударил порыв ветра, заставил моргнуть. Смахнув слёзы, Янка уставилась на землю – и правда, как раз у муравейника след попался. Не сапога, босой ноги, не спутаешь. Как только сразу не заметила?
– А вот, – она гордо кивнула, куда уводила цепочка следов. – Туда нам и надо. Небось сидит где за кустом да трясётся. Хотя тут идти-то три шага и два подпрыга.
Мелкая хрупнула леденцом, а Ельга покосилась странно, прищурилась так, что Янке захотелось её в след носом ткнуть. Вот уж слеподырая!
– Ладно. Может и правда недалеко.
– Точно-точно, – довольно кивнула Янка. – Зря только шли. Он бы небось и сам к дому вышел, как колокол заслышал. Нежить – она его ужас, как не любит, все знают. А уже почти время, солнце вона где было.
Словно подтверждая, по полянке и вправду раскатился глухой, словно через вату звон.
– Вот! – подхватила Янка тыкая пальцем туда, откуда он донёсся. – В ту сторону идёшь, и… и…
Указывала она как раз туда, куда уводили следы – один босой, другой обутый. Но только она же не поворачивалась. Не поворачивалась, так? Янка резко крутнулась на месте, ожидая увидеть за редкими деревьями луг, а за ним деревню с уютно поднимающейся над крышами дымкой – но взгляд встретил только лес. Сразу стало холодно и словно бы темно, хотя солнцу до заката оставалось ещё добрых три часа. На её глазах какая-то толстая ветка изогнулась, поползла по стволу, на кончике вспыхнули алые огоньки.