Мой план воздействия на Шланга был предельно прост. Надо было под одеяло подложить ему некое живое существо, чтобы, влезая в свой «конверт», он столкнулся с ним ногами и перепугался до смерти. Зная брезгливость Шланга, мне для этих целей хотелось, чтобы Базыль купил ужа, пару лягушек или что-то в этом роде. К сожалению, в клетках зоомагазина были только мыши, крысы, морские свинки, попугаи, певчие птички, черепахи, а также всевозможные рыбки в аквариумах.
– Скажите, – обратился Базыль к продавцу, – нет ли у вас в продаже ужа, маленького удавчика или что-то в этом роде?
– Нет, ужей и удавов не держим, – заморгал от удивления глазами продавец.
– А что есть? – не сдавался настойчивый курсант.
– Из рептилий есть разве что ящерица, да и то на любителя. Местные пацаны ловят их и приносят нам сюда на продажу. Я неохотно их беру, сами понимаете, товар штучный, но для привлечения внимания покупателя приходится из зоомагазина делать маленький зоопарк. Глядишь, кто-нибудь, да и купит. Вот видите и вы заинтересовались.
– Хорошо, показывайте. Раз нет ужа, может сойдёт и ящерица.
Увидев ящерицу огромных размеров с длиннющим хвостом, напоминающую чем-то варана, Базыль сразу согласился её купить. Он умело сторговался, быстро расплатился и побыстрее понёс увесистую коробку с рептилией в родное училище. Хозяин был рад продать залежалый товар по дешёвке. Хоть что-то, чем ничего.
Когда принесли ящерицу, в предстоящий план действий я посвятил, прежде всего, Козыря. В его глазах я прочитал испуг, плавно переходящий в улыбку. Взглянув из любопытства на ящерицу в приоткрытую крышку коробки, Козырь ахнул от удивления:
– Ну, ничего себе! Вот это драконище! А он того, не покусает нашего Шланга?
– Да вроде нет, – пожал плечами Базыль. – Рук не боится, сидит смирно. Шустрый только, не поймаешь.
– Ладно, пойду доложу Молотку.
Командир учебной группы сержант Молоток выслушал Козыря и одобрительно кивнул головой. По непонятным причинам о предстоящем шоу узнал каптёрщик, ну а дальше по сарафанному радио весть понеслась по всей казарме.
Ничего не подозревающий Шланг мирно сидел на табуретке и читал романтический сборник стихов о любви «Десятая муза» испанской поэтессы. Его огромные очки то и дело сползали с потного носа, и он их постоянно поправлял, тыкая пальцем в переносицу. Улыбок и необычно пристальных взоров своих товарищей он не замечал. Ящерица мирно сидела в коробке и ждала своего выхода на сцену.
За десять минут до отбоя Шланг пошёл чистить зубы. Когда он ушел, Козырь засунул ящерицу ему под одеяло. Через несколько минут прозвучала команда «отбой» и наша жертва в очередной раз полезла ногами в свой «конверт». Вдруг на лице Шланга отобразился полный ужас, глаза округлились.
– Змея! Змея! – неистово заорал он, выскакивая из-под одеяла, как пробка из-под шампанского, и помчался по верхнему ярусу коек своих товарищей, наступая им на животы и головы. Наконец, кто-то его прилично толкнул, и он свалился вниз, потащив за собой чьё-то одеяло вместе с его хозяином.
В это время ящерица прыгнула со второго яруса койки в противоположную сторону на голову соседу. Тот взвыл от неожиданности и испуга. Началась настоящая паника среди всех непосвящённых, но большая часть курсантов, знавшая о предстоящем спектакле, уже хохотала от души. Около часа никто не мог успокоиться. В нашей монотонной курсантской жизни это событие стало настоящим праздником.
Вот уж воистину говорится, что «в каждом трагическом есть элемент смешного».
Больше всех ржал до посинения впечатлительный курсант Бабич со слезами на раскрасневшихся щеках и всхлипываниями на всю казарму, поскольку сам был большим любителем шуток, анекдотов и курсантских баек. Как выходцу из офицерской семьи, ему были, мягко говоря, непонятны нарушители воинской дисциплины и всякие там неуставные чудачества, не вписывающиеся в коллективные представления о должном поведении будущего офицера.
Курсант Барабан, напротив, был сдержан в проявлении своих эмоций, любил сочинять стихи, дарить оригинальные подарки со смыслом, вносить рационализаторские предложения, например, по ускоренной разрядке магазина автомата, за что однажды чуть не поплатился. Безусловно, поведение Шланга он, как и весь коллектив, не одобрял, а предпринятую меру воздействия даже считал мягкой.
Кстати, ящерицу так и не нашли. Она, бедолага, сбежала на свободу, но Шланг долго не мог успокоиться. Он настаивал, что именно змея с длинным хвостом проползла у него по ногам и возможно даже его укусила. По этой мнимой причине, он долго рассматривал свои ноги и место ниже спины, пытаясь обнаружить на них следы смертельного укуса, под общее улюлюканье, шутки и смех. Как говорится, «у страха глаза велики».
– Да, вот же следы укуса на твоей ягодице. Посмотри сам. Разве не видишь? – дразнил «пострадавшего» командир отделения Козырь, тыча пальцем в прыщ.
– Где? Где? – вопрошал взволнованным голосом Шланг, поворачиваясь к свету задом и поправляя свои очки на переносице с трещинами в линзах, под ещё большее ржание всей казармы.
На этом история не заканчивается.
Длительное время он пытался найти того, кто ему «подложил свинью». Друзья не выдали ни Козыря, ни Базыля, ни меня, но с тех пор прежде, чем лечь в койку, Шланг разбирал постель, осматривая её, встряхивал одеяло и простыню на всякий случай.
Педагогическая цель была достигнута. Как сказал один из героев кинофильма «Кавказская пленница» (1966): «Чтобы никто из нас, как бы высоко он ни летал, никогда не отрывался бы от коллектива».
Шланг – сантехник
Однажды Шланг попал в наряд по курсу. Стоять у тумбочки ему было не впервой. Дежурный по курсу младший сержант Басик считал своим долгом лишний раз погонять мамочкиного сынка. Дневальные Бабич и Барабан искренне сочувствовали другу, но ничем особым помочь ему не могли, кроме утешительного слова.
– Чувствую, уроет меня Басик в этом наряде, – пожаловался мне Шланг.
– А ты, главное, проявляй армейскую смекалку. Не жди, когда тебя носом ткнут в недостатки, а действуй на опережение и не забывай о последствиях, – дал я ему дружеский совет.
Прозвучала соответствующая команда старшины, весь курс вышел из казармы на завтрак, чтобы потом сразу направиться в учебные классы на очередные занятия.
За нарядом по курсу был закреплён коллективный туалет на шесть толчков и восемь писсуаров, который необходимо было регулярно приводить в порядок. В то время семидесятых годов туалетная бумага для применения по назначению не предусматривалась. Использовали, в основном, обрывки газет «Правда», «Красная Звезда», «Комсомольская правда» и «Политработник», что было не совсем правильно по идейным соображениям, но замены им, увы, в те времена предусмотрено не было.
К сожалению, эти идейные газеты печатались на качественной бумаге, и они не сразу раскисали в воде. Это приводило к частым засорам толчков и мелким потопам. Вантузы тогда ещё не применяли, а использовали для прочистки засоров надёжное подручное средство – черенок от лопаты или швабры. Но были случаи, когда и народные средства не помогали. Тогда вызывали сантехника, и он крутил в отхожем месте длинной пружиной. Но вызвать сантехника дядю Васю по телефону было делом непростым. Его вечно не было на месте. Он практически неустанно бегал по всему училищу и устранял аналогичные засоры.
И вот во время этого наряда по курсу случилась традиционная туалетная беда, но не простая беда, а комплексная. Забились не один – два толчка, забилась сливная магистральная труба. Кафельный пол начинало заливать едкой жижей. До сантехника не дозвонились. Учебный курс вот-вот должен был прийти с обеда в казарму, а это ни много ни мало сто шестьдесят человек. На устранение туалетного засора Басик назначил Шланга как дневального свободной смены и ушёл вместе с Барабаном в столовую на обед, а Бабич неотлучно стоял по стойке смирно у тумбочки, демонстрируя настоящего служаку, преданного воинскому уставу.