Советская классическая проза 171 стр.

Лось неторопливо двигался мелколесьем к реке. Прихватывая по пути мясистыми губами то зеленый клочок листвы, то ломкую веточку осины, зверь чувствовал себя уверенным, сильным и лениво кормился скорее от обилия вкусной пищи здесь, в безлюдной тайге, чем потому, что хотелось есть. Он шел вдоль этого б

Люблю я собак! Первое — люблю, конечно, охотиться и держу их для охоты, а еще — и это может быть даже больше охоты: люблю поговорить с ними, посмеяться, поиграть и, как говорят, «отвести душу»… Но выставлять своих собак я не люблю. Почему? Вот об этом я и расскажу… Однажды назначили выставку собак,

— Вы ничего не утаите, а я ничего не прибавлю. Идет! Я ничего не утаю, а вы уж не прибавляйте. Мы договорились на этом. бегу и бегу. Степной ковыль то мягко хлещет меня по босым ногам своими пушистыми хвостами, то колет иголками. Жара… Такая жара, что даже сама твоя тень старается спрятаться под т

Старый пароход, тяжело шлепая колесами, шел вверх по Днепру. Была поздняя ночь. Я не мог уснуть в душной каюте и вышел на палубу. Из непроглядной темноты задувал ветер, наносил капли дождя. Старик в залатанной свитке стоял около капитанского мостика. Тусклый фонарь освещал его щетинистое лицо. — Кап

…Ваши произведения и рассказы сестры (М. И. Ульяновой. — Ред.) внушили мне глубокую симпатию к Вам и мне очень хочется сказать Вам, как нужна рабочим и всем нам Ваша работа… «Мохнатые сизые тучи, словно разбитая стая испуганных птиц, низко несутся над морем. Пронзительный, резкий ветер с океана то

Каждый день почтальон приносит мне пачки писем. Они идут со всех концов страны. Пишут люди, которых я давно знаю, — ветераны Советской Армии, боевые соратники и друзья моего отца Василия Ивановича Чапаева. Пишут и те, с кем мне никогда не доводилось встречаться, — солдаты и офицеры, школьники и сту

В Москве, на Красной площади,у Кремлевской стены, там, где невысоким шатром темнеет старая квадратная башня, был временно поставлен деревянный Мавзолей. Покрытые масляным лаком, стянутые коваными фигурными гвоздями, светлокоричневые брусья образовали строгое ступенчатое сооружение с площадкой, лестн

При редакции журнала «Красная Новь» организовалась группа молодых писателей, прозаиков и поэтов. Основное ядро их связано с Комм. партией и Комсомолом. Другая часть беспартийна, но стоит на коммунистической точке зрения, либо близка к ней, являясь органически связанной с рабочекрестьянской средой. Г

Бессонница подкрадывалась к Михаилу Иларионовичу исподволь. Сперва она беспокоила редко, если днем случались неприятности. Потом чаще, после серьезных волнений, еще чаще, и, наконец, каждую ночь. Бывало и так, что с вечера до утра сон так и не приходил. Только тогда он понял, что это болезнь. И пыта

Полигон. 1 октября 1988 г. Веденину удалось вылететь на полигон лишь в день испытания, когда все уже было отлажено и готово, испытатель акклиматизировался и выдержал режим отдыха. Подлетая к полигону, он увидел с высоты полета на самолетной стоянке остроносую и длинную, как щука, самолетлаборатори

Огромна людская память! Она вмещает в себя все: знания, образы людей и животных, звуки, цифры, краски… А есть еще у человека память сердца. Люди, обладающие ею, не забывают, что они чувствовали когдато, может быть, очень давно — обиду, восторг, благодарность, любовь, радость, горе, стыд… И многое

Каждая буровая для него была не порядковым номером, а частицей биографии… Каждый новый день работы в экспедиции не повторял прожитый, и все они были посвоему интересными и незабываемыми… Пронзительная синь чистого неба за облаками сразу ошеломила старшего лейтенанта Ивана Очередько. Он до боли заж

Война у фронтовиков отмечена особой памятью. Горячие дни сражений с фашистами стали уже далекой историей, но до сих пор тревожат они сердца ветеранов выстраданной болью, будто это было вчера. Может быть, именно поэтому самые свои значительные произведения писательфронтовик Владимир Степаненко посвящ

„Кожа идет 1 “! — Эту жгучую новость принесли разведчики, Петр и Степан, и разом взбудоражили все село. Сонная до тех пор Койда 2 проснулась и зашумела. Словно электрический ток заставил всех встрепенуться. В каждом доме громко захлопали двери. Всюду начались торопливые сборы. Доставали с пов

«Больше крови в ученье, меньше крови в бою». Лейтенант Миронов отстал от поезда и опоздал в часть. Начальник штаба майор Чепрак запальчиво отчитал его и направил к командиру полка. — У него так просто не отделаетесь! Он разгильдяев не терпит!.. Миронов стоял навытяжку, потупив взгляд. Он дважды робк

А я тогда так и глядел на существо вещей: началось под носом строительство — значит надо на строительство идти, для деревни от строительства — прибыль, счастье само скачет в руку, как заяц по первому снегу. И не стану я описывать вам, как кинулся в самую гущу энтузиазма, как волок все, что ни попало

И слышал я как бы слово многих народов, как бы шум под яростных, как бы грохот громов!.. И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали. Крест был готов. Он был сделан из дубового бревна, снятого с конских яслей. Кони годами терлись об ясли, годами роняли слюну на кре

На обложке: Оформление серии М. Закирова Заезжий музыкант: Проза. — М.: Олимп — ППП (Проза. Поэзия. Публицистика), 1993 — 384 с. (Серия «My Best», выпуск первый, книга 5). ISBN 5—7390—0229—X © Булат Шалвович Окуджава, 1993 © Агентство «Олимп», издательство «ППП», 1993 © Серия, оформление. Издательст

ОН ПОЯВЛЯЕТСЯ. Первым увидал его каменный бегемот в каменных трехпудовых сапогах, — застывшее древнее чудовище древней России, его покойное величество Александр Третий. Но каменный солдафон не успел даже и рассмотреть знатного путешественника, как тот уже был на Невском (ныне Проспект 25 Октября)

Инструктор уотнароба Малкин с трудом вывозил велосипед из глиняной грязи, отчаянным рывком поднял его кверху, упер рамой в плечо и с натугой зашагал в мокротищу, силясь не упасть: ехать было и думать нечего: вилки, спицы, втулки — все было забито комьями липкой глины; даже в воздухе не вертелось зад