– Я не думаю, что нам стоит продолжать этот разговор.
– Да. Конечно. Сейчас и правда не самое подходящее время, – и она растягивает губы в подобии улыбки.
– Ни сейчас. Ни когда-либо вообще.
Вместо десятков слов Марина дарит мне молчание. Она вертит в мыслях мою точку зрения, пытаясь вклинить ее в парадигму своего мира. Может ли человек чувствовать себя полноценным, даже если его никто не любит? Способен ли человек испытывать радость от удачно приготовленного блюда, если ему не с кем разделить его вкус? Готов ли человек достигать новых вершин без возможности быть оцененным другими?
– Так ценишь свою свободу?
Вместо ответа я улыбаюсь, целую ее в щеку и, открывая дверь, произношу: «Ты так на работу опоздаешь. Давай в другой раз». Отлично понимая, что другого раза не будет.
Такое случается время от времени. Обычно я сразу распознаю девушек, которые ищут серьезных отношений. Но некоторые слишком хорошо притворяются.
__________
Сентябрь. Бархатный сезон. Много людей. Мало детей. Я встретил ее на пустынном пляже. Она загорала топлес. У нее была с собой литровая бутылка узо. Не помню, как мы оказались в ее номере. Но за 40 минут секса я вот уже битый час расплачивался разговором о ее бывшем.
– А какого мужественного решения ты от него ждала, если единственно приемлемым было то, что ты сама приняла для себя?
– Неправда! В этом плане я целиком и полностью ему доверилась. Я хотела, чтобы он действительно рассчитал силы, а не шел на поводу у своего великодушия!
– То есть в итоге ты недовольна тем, что твой мужчина оказался излишне великодушным и дал тебе шанс? – я закусываю нижнюю губу, чтобы не расхохотаться.
– Мы полтора года вместе прожили! Неужели за это время нельзя было понять, что я бы приняла любое его решение?! Ведь я его люблю! – и после этого как будто сглотнула горечь. – То есть любила.
– Знаешь, все женщины, которых я знаю, жалуются на отсутствие мужественности в мужчинах. А сами ежедневно пытаются отгрызть последним член: подмять под себя, привести их и свои мысли к единому знаменателю. Женщины ждут от мужчин сильных решений и удивляются, почему они отличаются от их собственных. Так может все дело в том, что пенис твоего парня на тот момент уже целиком в твоем желудке находился?
Она смотрит на меня. Зло. Очень зло. Думаю, она бы ударила меня по голове этой уродской фарфоровой пепельницей, если бы точно могла быть уверена, что я не успею крикнуть.
Меж тем я начинаю трезветь. У меня уходит много сил на попытку смягчить вклинивающуюся в мозг реальность. Я хочу, чтобы она вошла в мягких тапочках, а не в кирзовых сапогах с металлическими набойками.
– Это так странно, что мы встретились здесь, – произносит она, отпустив злобу так же легко, как сигаретный дым из легких.
– Совпадение, – пытаюсь задавить мистицизм в зародыше.
– Ты не думаешь, что это может что-то значить? – продолжает она.
– Что, например? – и мне даже становится интересно, насколько сильно она способна исказить реальность.
– Ну, например, что нам следует провести этот отпуск вместе, – подмигивает и так резко начинает смеяться, что поперхивается дымом и заходится в кашле. Окончательно протрезвев, я понимаю, что 7 дней бок о бок с рефлексирующей женщиной я не заслужил бы, даже если бы неделю завтракал невинными младенцами.
– Честно говоря, подобная перспектива не кажется мне радужной. Неужели тебе не хочется побыть собой хотя бы эти 7 дней?
– Побыть собой? – она не глядя тушит сигарету и смотрит на меня в ожидании пояснений.
– Сама подумай, как ты можешь быть самой собой с человеком, на которого ты хочешь произвести впечатление?
– Ты хочешь произвести на меня впечатление?
– Нет. Я не из тех кто натягивает на себя что-нибудь от lacoste или tommy hilfiger, чтобы заявить миру о своей успешности.
– При чем тут… Ты меня совсем запутал, – везучая, она, в отличие от меня, все еще пьяна. – Ты думаешь, что это я хочу произвести на тебя впечатление?
– А разве нет?
Она очень внимательно смотрит куда-то сквозь меня и пару секунд молчит раздумывая.
– Ну, наверное, каждая женщина хочет произвести впечатление на мужчину. Но, думаю, через пару-тройку дней меня отпустит.
– Ха, пару-тройку дней? Люди пытаются соответствовать чьим-то представлениям о себе 24 часа в сутки, прерываясь только на сон и посещение уборной.
– Да никто не может притворяться 24 часа в сутки!
– Я тебе говорю: человек настоящий либо наедине с самим собой, либо с людьми, которые ему безразличны.
– Ладно. Пусть так. Что в этом плохого?
– Тебя это разве не выматывает?
Она глядит очень внимательно на простынь, а потом, странно сощурив глаза, медленно произносит: «Мне кажется, ты пытаешься меня продинамить…»
– Я просто хочу отдохнуть.
– Ок, я поняла, – так быстро? – У меня только один вопрос: ты не хочешь проводить со мной отпуск, потому что я тебе не безразлична? – упс!
– Ну, у меня есть определенный корыстный интерес.
– Это значит «да»?
– Поясни, мы говорим о действительном значении слова «небезразличие» или о том, что в него вкладываешь конкретно ты?
– А какие тут могут быть варианты?
– Получать удовольствие от общение с человеком и иметь к нему корыстный интерес – вещи разные, но все они подразумевают под собой небезразличие.
– Почему ты просто не мог соврать, – выдыхает она и плюхается на подушку.
И, действительно, почему?
__________
– Знаешь, макароны с фаршем ты мог поесть и дома.
– Это паста болоньезе, друг.
– О, друг, давай не будем вкладывать в названия больше смысла, чем они в себе несут.
– Твое карпаччо из лосося тоже не более, чем просто нарезка.
– Да, но дома я не смог бы так тонко нарезать эту чертову рыбу, – и Миша громко хохоча засовывает в рот полупрозрачную оранжевую полоску, так что я удивляюсь, как он умудряется при этом не подавиться.
– Как прошел твой отпуск?
– Отлично.
– Познакомился с кем-нибудь?
– Нет.
– Хочешь сказать, ты 7 дней жил без секса и при этом отлично отдохнул?
– У меня был секс, но я ни с кем не знакомился.
– А, старые связи? – и на его лице появляется довольная улыбка месье Пуаро.
Думаю, Миху можно назвать моим другом. Он слишком много обо мне знает. Болеутоляющие, которые давали в больнице, здорово развязали мне язык. А Миха был моим соседом по палате.
– Слушай, а что если когда-нибудь ситуация выйдет из-под контроля?
– Какая ситуация?
– Ну, например, ты однажды проснешься и почувствуешь, что влюбился.
– Я не думаю.
– А что тут думать?! Чувства-то случаются как будто сами по себе.
– Ну, я был влюблен. И мне это не понравилось.
– Ну да, неразделенная любовь…
– Нет. Все было взаимно.
– Тогда, что было не так?
– Ну… Это примерно как ты впервые, скажем, пробуешь мясо краба. Все кругом только и говорят о том, какое оно вкусное, поэты воспевают его, про него снимают кино, о нем с придыханием говорят все знакомые вокруг. А ты попробовал и понял, что есть-то ты краба можешь, но удовольствия никакого.
Миха внимательно смотрит на меня слегка приоткрыв рот. Он не удивился. Просто размышляет. Например, что во всем могут быть виноваты мои родители. Или что я слишком боюсь быть отвергнутым. Быть может даже думает, что мне претит забота о другом человеке.
– Даже интересно, каково это не испытывать потребности в любви?
Я помню любовь – как будто с меня содрали верхний слой кожи. Я стал чувствительнее. Я расстраивался сильнее. Я плакал. Я не мог выспаться, потому что болезненная реальность настигала меня даже во сне. Только там она окончательно выходила из-под контроля сознания. Мне снились выгнутые логические прямые; эмоционально выпуклые, но пустые по сути образы, какие-то ошметки от непонятных страхов и желаний и боль за что-то еще не или уже пережитое, чего я не мог вспомнить по пробуждении. Я стал наркоманом, отчаянно жаждущим встреч с ней. От ее поцелуев во мне вскипала кровь – и я все ждал, когда она прожжет мою кожу и выплеснется наружу, оставив меня абсолютно сухим и, видимо, мертвым. Но мне повезло. Ей пришлось уехать на неделю в командировку. Я взял больничный. Закрыл дома шторы и 7 дней пролежал в темноте, вставая с постели только чтобы поесть или сходить в туалет. И мне удалось перетерпеть ломку. Я встретил ее в аэропорту уже абсолютно здоровым человеком. Мы встречались еще какое-то время. А потом в один прекрасный день она меня бросила.