***
Тихонов, как и обещал, сдержал свое слово. Покровский позвонил Абрамову в полдень и сообщил, что готов встретиться с ним после восемнадцати часов.
– Хорошо. Будем считать, что мы с вами договорились, – ответил Виктор. – Единственно, о чем я вас прошу не опаздывать. Я не люблю непунктуальных людей.
Несмотря на то, что Покровский работал в Обкоме КПСС, Абрамов смело озвучил ему свою просьбу, поскольку был уверен, что он проглотит подобную реплику. Как они и договаривались, Виталий Олегович позвонил ему ровно в восемнадцать часов и сообщил, что находится в помещении для посетителей. Накинув куртку, Абрамов спустился на первый этаж и пригласил его проследовать за ним. Через минуту посетитель вошел в кабинет и растерянно остановился в дверях.
– Проходите, Покровский, – произнес Виктор. – Не нужно стесняться, здесь, кроме нас, никого нет.
– Странно! Я никогда не думал, что сотрудники МВД работают в подобных условиях.
– Проходите. Присаживайтесь, где вам удобнее.
Покровский сделал еще несколько шагов и снова остановился в нерешительности.
«Боится, – глядя на него, сделал вывод, Абрамов. – Я еще его ни о чем не спросил, а он уже испугался самих стен МВД».
– Присаживайтесь, Виталий Олегович. Нам, похоже, предстоит тяжелый и не совсем приятный для вас разговор.
– Какой разговор? – испугано произнес он. – Я вроде бы ничего противозаконного не совершал, и поэтому все ваши слова меня пугают и интригуют.
– Это вам только кажется, что вы ничего не совершали. То, что вы до сих пор находитесь на свободе, это не ваша заслуга, а скорее наша недоработка, – пошутил Абрамов.
От его несколько неуместной шутки Покровский побледнел и бессильно опустился на стул. Он был в предобморочном состоянии. Виктору еще никогда раньше не было так смешно, как сейчас. Он впервые в жизни открыто издевался над работником Обкома КПСС, не опасаясь никаких последствий.
Достав чистый лист протокола и, зачитав ему статью, предусматривающую уголовную ответственность за дачу заведомо ложных показаний, Абрамов попросил его расписаться под этой ссылкой. Покровский, молча, взял в руки шариковую ручку и, перечитав все заново, расписался.
Виктор невольно обратил внимание на его руки, которые в этот момент полностью соответствовали его душевному состоянию. Они мелко и предательски дрожали, словно умышленно сопротивлялись его желанию поставить свою подпись. Закончив все формальные процедуры, Абрамов взглянул на него и задал первый вопрос. Он постарался вложить в него все самое тяжелое, отчего, по его расчетам, Покровский должен был запаниковать.
– Скажите, Виталий Олегович, когда вы вступали в интимную близость с гражданкой Волковой Екатериной, вы знали, что ей еще не исполнилось восемнадцати лет? – спросил его Абрамов. – Только не врите мне! Вы, будучи человеком грамотным, не могли не знать, что принуждение и вступление в половую связь с девушкой, не достигшей совершеннолетия, влечет за собой уголовную ответственность. Вы поняли мой вопрос?
Виктор не успел закончить свою речь, как заметил, что лицо сидящего перед ним человека приобрело нездоровый цвет. Он, молча, схватился за грудь и стал медленно сползать со стула. Пока Абрамов вставал из-за стола, Покровский оказался на полу.
Теперь пришел черед пугаться уже Виктору. Он всегда считал себя довольно сильным человеком, однако, несмотря на все усилия, поднять Покровского с пола и посадить на стул, ему почему-то не удавалось. Он сползал и сползал, и поднимать его каждый раз становилось все тяжелее и сложнее. Обездвиженное тело Покровского оказалось настолько тяжелым, что в какой-то момент Абрамов понял, что поднять его с пола уже не может. Оставив его на месте, Виктор быстро побежал по коридору. А вот и нужный ему кабинет.
– Фарид Фатыхович, у тебя есть нашатырь? – запыхавшись, спросил его Абрамов. – Дай мне, пожалуйста, у меня с клиентом плохо.
– Что, так сильно приложился? – пошутил он, протягивая Виктору пузырек.
– Нет, Фарид! Свалился после заданного мной вопроса. Я не думал, что такой здоровый мужик свалится, словно баба.
– Значит, неплохой вопрос ты задал ему, Виктор, – усмехаясь, сказал оперативник. – Откачаешь и сразу дожимай. Считай, что ты его уже сломал.
Он снова ухмыльнулся, глядя не растерянное лицо Абрамова.
– Спасибо за нашатырь, я побежал. Не дай Бог ласты склеит, засудят, – в ответ произнес Виктор и быстро направился к себе.
Когда он вошел, Покровский по-прежнему лежал на полу и не подавал признаков жизни. Глаза его были закрыты, но руки почему-то продолжали мелко дрожать. Абрамов открыл крышку пузырька и сунул его под нос Покровскому. Лицо Виталия Олеговича исказила гримаса, он резко отвернулся от пузырька и закашлялся.
– Вот и хорошо! – радостно произнес Виктор, помогая Покровскому подняться с пола. – Если сразу не скончались, значит, будете долго жить.
– Давайте, без ваших дурацких шуток, – обиженно ответил Покровский, отстраняя в сторону, его руку с пузырьком.
Абрамов завернул крышку пузырька и поставил его на подоконник. Взглянув на Покровского, и убедившись, что тот в норме, он повторил свой вопрос. В этот раз Покровский спокойно выслушал его и, ухмыляясь, ответил:
– Любви все возрасты покорны. Откуда я мог знать, что Екатерина Волкова несовершеннолетняя. Когда вы бы сами увидели ее тело, ни на минуту бы не задумались о ее возрасте.
– Я с вами не согласен. Если бы вы поинтересовались у ее дяди возрастом племянницы, то узнали бы. Я не могу не верить гражданину Тихонову, который утверждает, что он неоднократно говорил вам о ее возрасте. Ну, так что мы будем писать? Знали вы об этом или нет? – спросил Абрамов. – Это очень важный для вас вопрос.
Покровский посмотрел куда-то в сторону, видно соображая, что ему ответить. Лицо его покраснело от напряжения. Он был не глуп и отлично понимал, что от ответа зависит вся его дальнейшая судьба.
– Да, я знал, что она несовершеннолетняя, но ничего с собой сделать не мог. Словно опытная женщина, она стала играть на моих желаниях, и я потерял голову. Да, да. Вы не улыбайтесь! Она стала играть со мной, словно кошка с мышкой.
– Расскажите подробно, что между вами было. Можете не стесняться в деталях. Я не буду записывать наиболее острые моменты вашего общения, – предложил ему Виктор. – Я жду!
Покровский тяжело вздохнул и, попросив воды, начал говорить.
***
– Впервые я увидел Екатерину Волкову в кабинете моего непосредственного шефа Тихонова, – начал свою исповедь Покровский. – Он пригласил меня к себе и попросил съездить с Катей в нашу обкомовскую больницу, расположенную на улице Чехова. Ей нужно было срочно пройти какое-то обследование, о котором он уже договорился с главным врачом. Я быстро отвез ее на своей машине и решил все вопросы в регистратуре. Она прошла к врачу, а я вышел на улицу и сел в машину. Ждать Екатерину пришлось не очень долго. Вскоре она вышла и попросила отвезти ее домой.
Когда мы подъехали к дому, Катя неожиданно пригласила меня на чашку чая. Меня, словно черт дернул, нужно было отказаться от этого приглашения, но время мне позволяло, и я поднялся вместе с ней в квартиру. Вы только не подумайте, тогда ничего у нас не было. Поговорив с ней и попив чаю, я поехал на работу.
После нашей первой встречи прошло дня два или три, точно сказать затрудняюсь. Я уже забыл о Кате, когда она вдруг позвонила мне на работу и пригласила навестить ее вечером.
– Катя, как же я к вам приду? Что скажут ваши родители? Я не хочу, чтобы ваш дядя посчитал меня каким-то извращенцем. Сами подумайте, сколько мне и сколько вам лет.
– Вы не переживайте, дома никого не будет. Папа в командировке в Москве, а мама на работе. У нее занятия со студентами, и придет она домой не раньше десяти часов вечера.