После общения с ними остается неприятный осадок и желание исключить всяческие контакты. В другом случае юрист так бы и поступил, но именно сейчас это сделать было невозможно. Интеллигентный хам являлся клиентом агентства, в котором работал Егор. Попытки вести дела с неприятным человеком строго в официальных рамках не приносили результата.
Отказаться искать дом с необходимыми параметрами, расторгнуть договор и послать его к черту – такой вариант Егор даже не рассматривал. Дело не в осуждении коллег, не в боязни подорвать свой авторитет. Егор просто перестал бы в таком случае уважать самого себя. Убегать от сложностей было не в его правилах.
Парень неплохо разбирался в человеческой природе и понимал, что другие люди всегда будут вести себя как им нравится, потому что каждый действует в своих интересах. Реальность неуправляема и не зависит от чьих-либо хотелок. Не нужно пытаться улучшать людей под свои запросы. Нужно принимать их такими, каковы они есть, а самому изменить свое отношение к их манере общаться. В конце концов, клиенты приходят и уходят, и важно, чтобы личные предпочтения не помешали качественно и правильно выполнить работу.
Егор удовлетворенно созерцал вымытое стекло, когда звук шагов за спиной заставил его обернуться. Между рядами автомобилей по парковке медленно, чуть покачиваясь, шел его сосед. Лицо Ильи было смертельно бледно, на лбу выступила испарина. Егор бросил губку на капот и застыл, не в силах произнести ни слова.
Кораблев пропал пять дней назад. Родственники, соседи, полиция сбились с ног, разыскивая его. Во дворе он всегда был объектом шуточек в силу своей комплекции. Рыхлый, неспортивный, несобранный, Илья спокойно сносил обиды и лишь разводил иногда руками, мол, люблю поесть, что теперь поделаешь.
Когда сосед пропал, выяснилось, что в доме его очень любят. Помогали в поисках все, кто мог. Даже дворник обошел соседние дворы с фотографией Ильи, лично опрашивая коммунальных работников. Вечерами жильцы собирались во дворе вокруг матери Ильи, такой же, как сын, дородной женщины, и успокаивали ее. Егор не оставался в стороне. Писал в соцсетях посты с просьбой о помощи в поиске Ильи, помогал вести переговоры с полицией.
И вот, после тщетных поисков, спустя пять дней пропавший как ни в чем не бывало стоит перед ним. Егор, обычно быстро соображающий, стоял в растерянности. Илья подошел к джипу, кивнул в знак приветствия и облокотился спиной на переднюю дверь автомобиля.
– Илюха, это ты? – почему-то шепотом спросил Егор и сглотнул. – Ты не представляешь, какой тут кипеж поднялся, когда ты пропал.
– Ты о чем? – Илья смотрел непонимающим отстраненным взглядом.
Егор подошел и взял его за плечи:
– Тебя пять дней ищут. Все – и родители, и полиция, и соседи. Что случилось? Ты где был все это время?
– Пять дней? Нет! – Илья покачал головой. – Ты что-то путаешь. Я со смены иду домой.
– Тебя и на работе потеряли. Никому ничего не сказал, не позвонил. Как сквозь землю провалился. Ты что-нибудь помнишь?
– Помню, конечно. Отработал смену и пошел домой. – Было видно, что он говорит искренне, и это сбивало с толку.
Егор наклонил голову и внимательно посмотрел на соседа.
– Может, по дороге заходил куда-нибудь? – задал он наводящий вопрос.
– Точно, заходил, – спохватился медбрат. – Зашел покурить в заброшенный корпус госпиталя НКВД и после сразу домой.
– Значит, говоришь, зашел в заброшку? Знаю я это место. Какого черта тебя туда занесло?
– Дождь начался, я решил переждать.
– Верно, когда ты не вернулся домой, шел дождь. Значит, хочешь сказать, что находился в заброшке все пять дней? – Егор недоверчиво разглядывал Илью.
– Про какие пять дней ты все время говоришь? Прошла пара часов.
Егор не мог понять, сосед что-то скрывает или хочет его запутать.
– Почему не позвонил домой? – спросил он.
– Я потерял телефон, – развел руками Илья.
– Ты был там один? В заброшенном здании? – Юрист пытался найти разумное объяснение непонятной ситуации.
– Да, один. Правда, мне показалось…
– Что показалось?
– Короче, такая история. Выкурил я сигарету, собирался уходить и услышал голоса в подвале. Вроде как зовут на помощь. Спустился вниз, пытался открыть дверь, за которой орали «Пожар!». Не получилось. Побежал на улицу позвать на помощь, а снаружи тишина. Ни криков, ни пожара.
– Может, ты заснул и тебе все это приснилось?
– Я бы тоже так подумал, если бы не это. – Илья протянул обожженную ладонь.
– Что у тебя с рукой?
– Когда я пытался открыть дверь, за которой люди звали на помощь, и взялся за ручку, то обжегся. Ручка была горячая, раскалилась… от огня…
Илья прикрыл глаза и медленно стал сползать на землю, подминая подкосившиеся ноги грузным телом. Егор едва успел поддержать его, чтобы сосед не рухнул вниз резко.
– Илюха, эй, – осторожно окликнул Егор. Ответа не последовало.
Егор несколько раз хлопнул в ладоши перед лицом Ильи.
– Слышишь, очнись!
Человек, которого искали несколько дней всем двором, подняли полицию и весь интернет, теперь бесформенным кулем сидел на земле возле переднего колеса джипа. Егор стоял над ним, соображая, что предпринять. Вызвать полицию, скорую, позвонить его родным? Телефонный звонок вывел его из оцепенения.
– Да, привет. Слушай, у меня тут, похоже, очень срочное дело организовалось. Я в офис позже приеду. Потом расскажу. Давай, пока, – быстро, отрывистыми фразами выпалил юрист и отключился, не выслушав ответ собеседника.
Разговаривать и объяснять было некогда. Егор присел на корточки перед соседом и проверил пульс. Это были практически все его познания в оказании первой медицинской помощи. Пульс едва прощупывался, но Илья дышал и был жив. Вызывать кого-либо значило терять время.
Через несколько минут черный джип мчался по улицам Екатеринбурга в городскую больницу. Егор не думал сейчас о том, что взял на себя ответственность за другого человека, что можно было поступить иначе. Он просто давил до упора на газ и летел по улицам, обгоняя машины, с единственной целью – успеть.
На заднем сидении автомобиля лежал в неудобной позе Илья. Под головой лежала заботливо подсунутая толстовка, свернутая так, что молния врезалась ему в щеку. По салону автомобиля носились бьющие по мозгам рифмы Oxxxymiron.
Там, где нас нет, горит невиданный рассвет.
Где нас нет – море и рубиновый закат.
Где нас нет – лес как малахитовый браслет.
Где нас нет? На Лебединых островах!
– Куда мы едем? – послышался за спиной Егора хриплый голос.
– Очнулся? Держись братан, – обрадовался юрист и выключил музыку. – В больницу едем, там тебе помогут. Ну и напугал ты меня.
– Хорошо. – Кораблев застонал, пытаясь вытащить из-под себя больную руку. Обожженная ладонь горела и ныла, напоминая о произошедших событиях. Егор видел через зеркало на лобовом стекле, как Илья попытался приподняться и сесть. Но непомерная слабость не дала ему это сделать.
– Лежи, не двигайся. Я твоим позвонил и в приемный покой, там ждут.
– Что мне говорить, если спросят, где я был?
– Для родителей придумай что-то правдоподобное. Типа зашел покурить, упал, ударился головой. Очнулся через пять дней и пришел домой.
– Думаешь, это правдоподобная история? – недоверчиво спросил медбрат.
– Думаю, эта история больше похожа на правду, чем рассказ о несуществующем пожаре.
– Хорошо, ладно, так и скажу, если спросят.
– Правильно, если спросят. А тем, кто не спросит, лучше ничего не говорить, пока сам не разберешься, что это вообще было. Ты, главное, встань на ноги, подлечись. А там посмотрим.
– Да, что-то я нехорошо себя чувствую. Спасибо.
– Не меня, судьбу благодари, что жив.
Илья заерзал на заднем сидении и затих.
В приемном покое их усадили на сидения, скрепленные друг с другом, и попросили подождать.