– Меня Виктор зовут. Говорят, за сбыт наркотиков, только без вины я.
В камере раздался коллективный хохот. Витька в недоумении смотрел на гогочущих сокамерников.
– Мы, мы, – еле успокоившись, произнес один из соседей, – все тут безвинные сидим. А как так: за наркоту и без вины?
– Да, блин, – начал раздражаться Вовка, – не наркоман я, и не брали меня с поличным. У меня и обыск был, нет ничего. Я просто за несколько дней до ареста пошутил с одним мудаком. Видимо, неправильно пошутил. Вот меня за это и взяли. Я думаю, что разберутся с этим.
– Ага, надейся, – иронично произнес еще один из соседей. – Если только хорошо бабла поставишь на дачку, может только после и выйдешь.
***
Через пару дней Ларисе позвонила Юлия.
– Лариса, здравствуйте, я ознакомилась с материалами. Пока там ничего нет. Только рапорта, протоколы задержания и обыска. Есть еще запись, когда был оперативный закуп, но меня с ним пока не ознакомили. Следователь говорит, что только после окончания следствия мы сможем ознакомиться. Я сходила в СИЗО и встретилась с вашим братом, он в порядке. Я вам сейчас на вотсап скину список всего, что он просит. Потом я вам сделаю общественного защитника, и вы сможете сами навещать его в тюрьме. Мне нужно от вас свидетельство о рождении. У вас одна фамилия с братом?
– Нет, у меня по мужу фамилия осталась, Малинина, – ответила Лариса.
– Хорошо, тогда копию свидетельства о заключении брака мне дайте.
***
Дни в СИЗО тянулись особенно долго. Утром в шесть утра подъем. Потом завтрак. После завтрака прогулка в тюремном дворике с зарешеченным потолком размером три на четыре. У каждой камеры был свой дворик для прогулок и Вовка насчитал где-то около двенадцати таких же прогулочных мест для сидельцев. Потом было свободное время. Но что делать в это время? Только лежать, рассуждать или трепаться с сокамерниками о жизни. Спал одетым, так как пол в камере был бетонным и внутри была сырость, такая, что появился кашель.
На четвертый день Витю вызвали, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и отправили обратно в «хату».
За пятнадцать дней в камере сменилось много соседей. Были такие, которых отпускали домой. Были и такие, у которых было наказание посуточно. Начался отсчет времени, которое продлится неизвестно сколько. У Витьки была надежда на то, что все-таки разберутся в его ситуации и его отпустят. Но с каждым днем эта надежда становилась призрачной.
Когда карантин закончился, началось распределение по постоянным местам нахождения в изоляторе. Витьку перевели на второй этаж в сорок девятую камеру. Тут было немного уютнее, насколько это может быть в тюрьме. В комнате было четыре двухъярусных кровати, то есть, восемь лежачих мест. Но внутри было всего три человека, он был четвертым. Зайдя в камеру, отметил, что пол здесь был деревянным, и от этого внутри было теплее, чем в карантинном отсеке.
Сердце сжалось, замерло и затем расправилось. Витька незаметно вдохнул теплый спертый воздух и кивнув головой сидельцам, осторожно прилег на пустующее место.
Соседи, понимая его состояние, ничего не спрашивали, зная, что, когда наступит момент, он сам все расскажет: кто он, откуда и за что попал сюда.
Растянувшись на провисшей кровати, провалился в глубокий сон. И впервые за все время, с того момента, как его задержали, уснул и не слышал окружающих звуков.
Утром проснулся, как обычно в последнее время, в шесть утра. Все постояльцы уже проснулись и готовились к завтраку. Витя спрыгнул с кровати и подошел к столу, стоявшему в центре камеры, где сидели трое мужчин.
– Виктор, – представился он соседям и поочерёдно пожал всем руку.
– Ну, братан, – спросил один из мужиков, – за что сидим?
– Даже не знаю, как сказать, – начал Витек, – будете смеяться, но за неудачную шутку. И не виновен я.
– Ну-ка расскажи, – потребовал взрослый мужчина лет шестидесяти с наколками по рукам и мощной шее.
Витя все рассказал соседям. Мужчины вроде бы поверили.
– Теперь молись богу и на адвоката, чтобы помогли тебе, – произнес старик. – Хотя менты вряд ли отпустят тебя, им статистика нужна.
Дни полетели опять в ожидании. Жизнь в СИЗО текла размеренно, по распорядку. Рано утром подъем, затем завтрак, прогулка, посещение библиотеки. Иногда играли в «тюрьмушку», игру, которая была популярна в местах отсидки: на листке бумаги чертилась цепочка из маленьких квадратиков в форме большого квадрата; мастерились пять фишек из чего-нибудь, и с помощью невесть откуда взявшихся кубиков делались ходы; суть была в том, чтобы выйти из тюрьмы с помощью куша.
В остальное время, когда не играли и не читали, сидели и пили чифир, трещали о жизни, каждый рассказывал свои истории…
Сестра Лариса каждую неделю передавала посылки с едой и сигаретами. Пару раз приходила адвокат, но ничего особенного не происходило.
Наконец-то, одним утром Витьку вызвал конвоир и повел в кабинет, где должно было произойти ознакомление с материалами уголовного дела перед составлением обвинительного акта.
В кабинете уже сидели следователь Каримов и адвокат Юлия Азарова.
– Ну что ж, начнем, – произнес следователь и зачитал, какие именно документы предоставляются для ознакомления подозреваемому Фишеру Виктору и его защитнику Азаровой Юлии.
Витя и адвокат сели рядом и начали листать небольшое по толщине дело. Казалось, что это займет немного времени.
Он внимательно перечитал все постановления следователя, а затем прочитал заключение экспертизы. Сначала он прочел его бегло и отложил в сторону, чтобы перейти к другому документу. Но тут что-то в подсознании стукнуло его, и он снова взял в руки бумажку от эксперта. Внимательно прочитав, тут же нашел постановление следователя о назначении экспертизы.
– Юля, – обратился он к адвокату, – обратите внимание на это, – и положил перед Азаровой два документа. – Прочитайте здесь внимательно.
– Действительно, – удивилась адвокат, – может быть, описка?
Витька недоверчиво посмотрел на Азарову.
– Я в суде обращу на это внимание председательствующего, – сообщила она ему и затем дальше стала просматривать оставшиеся документы.
Через час ознакомление закончилось, Витя и адвокат поставили свои подписи под всеми документами. Затем его забрал конвоир, чтобы обратно отвести в камеру.
«Ну что ж, – обреченно подумал Фишер, – скоро суд. Но вряд ли меня выпустят. Что-то по документам все подчищено».
– Что, Витёк, грустный такой? – спросил его сосед-старик, когда Фишер вернулся в камеру.
– Черт! Видать, сидеть мне здесь, – с тоской ответил Витек, – жёстко все так. Правда один документ нашел липовый, который подтверждает мою правоту, но чую, не поможет мне это.
– Это надо смотреть, как адвокат сработает, – произнес другой сиделец.
Вечером Ларисе позвонила адвокат и сообщила, что надо встретиться и обсудить вопрос гонорара за суд.
– Как там мой брат? – спросила Лариса, передавая деньги адвокату в ее офисе.
– Насколько это возможно в условиях нахождения в изоляции, хорошо, – ответила Азарова. – В ближайшее время следователь составит обвинительный акт и передаст дело в прокуратуру для проверки, а затем уже направит в суд. Я думаю, уже на следующей неделе дело будет в суде. Знаете, Лариса, там момент был интересный в документах: несоответствие описания. Я попробую в суде при разбирательстве обратить на это внимание судьи, может получится срок скостить.
– Да? А что именно? – удивилась Лариса.
Юлия рассказала ей, как прошло ознакомление с материалами дела, и что Виктор заметил в документах.
Через неделю к Ларисе в салон пришел Илья на стрижку.
– Ну что, как дела? – спросил он, усаживаясь в парикмахерском кресле. – Как брат? Дело в суд передали уже?
– Да, вчера мне звонила Юля и сообщила, что на седьмое число назначено предварительное слушание дела.