– Благородный Максиан…, – начал Иллар.
Я отбросил в сторону его и Каннию.
– Они давно мертвы, – сказал я, и собственный голос тоже прозвучал, как сквозь сон.
Монг не успел ничего сделать. Мне хватило двух ударов. Белый дым взвился вверх, окутал Монга и рассеялся. Для рабов Мрака не будет вечности. Они не останутся монстрами, не станут пылью или грязью. Они обратились в ничто. Возможно, среди них был тот, кто убил Марину. И я не мог, не хотел давать ему второй шанс. Никому из них, ни одного шанса на спасение.
– Вот и всё. Никаких вторых шансов, – сказал я ауэрлейнам.
Мрак хохотал, захлёбываясь смехом. Меч Алимиры завис над войском. Я поспешил ей на помощь. Не успел. Войско Мрака окружило нас.
– Вы останетесь здесь навсегда, – теперь Мрак говорил презрительно, как с поверженным врагом, которого больше не стоит бояться.
Канниа и Иллар поддерживали Монга, который, казалось, был в обмороке, или умирал. Надеюсь, я не задел его мечом.
– Их не должно быть. Нигде. И никогда, – я знал, что поступил правильно.
Что бы мне ни говорили, какими бы ни были последствия, я сделал то, что должен был сделать. Я не собирался спорить и доказывать свою правоту. Главное, что я сам считал себя правым.
Рабы Мрака подступали к нам.
– Вы можете уходить, он не станет держать вас, – сказал я ауэрлейнам.
– А ты?
– Я с тобой, – Аля уходить не собиралась.
– Я позже. Немного позже. Идите.
Мне нравился меч «теней», я держал его в руке, чувствовал его тяжесть, по нему пробегали красные сполохи. Я сделал шаг вперёд, к войску Мрака. Его рабы остановились. Я не особо люблю сражаться, не испытываю радости в бою. Но сейчас понимал, что с удовольствием отправлю тысячу-другую рабов Мрака в вечный покой. Я ударил, белый дым взвился над войском, рабы отступили так стремительно, что несколько ударов пришлось в пустоту.
– Уходите, – снова сказал я ауэрлейнам.
Они сразу же исчезли. Алимира осталась.
– Аля, я справлюсь один.
Рабы Мрака не спешили продолжать бой.
– Я помогу тебе, – ответила Алимира.
– Как! Ты! Мне! Надоел! Защитник! – взревел Мрак. Помолчал, успокоился и продолжил мягко и вкрадчиво. – Терпение моё безгранично, время моё безмерно. Я подожду. Подожду того часа, когда ты будешь дрожать и корчиться, как эти несчастные.
Меня охватил азарт. Вместо того, чтобы отступить, я бросился на войско Мрака и бил всех, до кого мог дотянуться. Теперь над полем вился белый дым. Рабы не рвались в небытие, они готовы были стать чёрной грязью навечно, лишь бы не исчезнуть совсем. Они были в панике, кричали, визжали, отступали. Это было забавно. Белый дым завораживал. Я увлёкся погоней.
– Мак! – Аля была рядом, но не сражалась, а пыталась остановить меня.
Но я был одержим битвой и не слушал Алимиру. Остановил меня Мрак. Как ни боялись меня его рабы, ему они подчинялись беспрекословно. Чёрная масса вдруг ринулась на меня, сбила с ног и раздавила бы, если б Аля не подхватила меня. Мы взлетели и через пару мгновений оказались в мире людей.
17
Они молчали, но, как говорится, это молчание было красноречивее любых слов. Только Алимира поддержала меня:
– «Тени» дали ему меч, чтобы уничтожить рабов Мрака.
– Нет смысла спорить, – ответила Канниа. – Всё уже случилось, обратно не вернёшь. Но мы приходили, чтобы спасти, а не уничтожить.
Я прислушался к себе. Нет, угрызений совести из-за того, что я отправил в небытие рабов Мрака, не было. Может, они придут позже.
– Мрак не разговаривает с тобой, – совершенно не в тему спросил я Монга. – Почему?
– Он меня не видит, а я его не слышу, – ответил Монг, не глядя на меня. – А ты, напротив, слышишь его очень хорошо.
– Ты считаешь, я уничтожил их по его приказу? – я начал заводиться. Кто он такой, чтобы мораль мне читать. – Это было моё решение – ничего от них не оставить. Мы не знаем, что они делали при жизни, кем были. Не просто так они стали его рабами.
– Не просто, – согласился Монг и повторил. – Ты очень хорошо слышишь Мрак, слишком хорошо.
Что он хочет этим сказать? Что я выполняю приказы Мрака?
– Всё закончилось, – пришла мне на выручку Алимира. – Надо забыть об этих рабах, они не стоят нашего спора.
Я был согласен с ней.
– Мрак знает тебя лучше, чем ты сам себя знаешь, – не сдавался Монг. – Не слушай его.
– Я и не слушаю! Я принял решение сам, что бы вы там себе не думали! А потом, он про всех всё знает, не только про меня. И про тебя тоже.
– Ошибаешься.
– Алимира права, что теперь спорить. Всё закончилось. Благородный Максиан сам объяснится с «тенями». Возвращаемся, – попробовал примирить нас Иллар.
– Я останусь ненадолго в мире людей. Хочу навестить друга.
– Я подожду тебя, чтобы провести в Аурану, – сказал Алимира.
Никто не спорил. Ауэрлейны ушли через зеркало в коридоре. А я испытал облегчение оттого, что Монг перестал говорить загадками, Канниа молча осуждать, и мы, наконец-то остались вдвоём с Алимирой.
Я оставил Алю дома и пошёл к Димычу. Мы так и не поговорили вчера. Когда я вышел во двор, ко мне плавно подкатила дорогая белая машина. Стелла открыла дверь.
– Максим, – она запнулась.
Никогда ещё моё имя не произносили с такой грустью.
– Вадим вчера расстроился, волновался за тебя.
– Он думает, что у меня проблемы с головой.
Стелла не ответила. Вчера она была беззаботной и уверенной в себе «золотой» девочкой. А сегодня – задумчивой и печальной. Вчера я отнёсся к ней скептически-настороженно. А сегодня она мне понравилась.
– Вадим постоянно вспоминал тебя. И так часто рассказывал о тебе, что мне кажется, я тоже знаю тебя с самого детства.
– Он только обо мне рассказывал?
Стелла смотрела на меня. У неё был ясный и понимающий взгляд. Почему я решил вчера, что она просто красивая дурочка?
– О ней он тоже рассказывал, – Стелла поняла, что я спросил о Нонне. – Он не забывает её. А ты?
– И я не забываю, – ответил я, подумав, что мне не забывать гораздо проще, ведь я встречаюсь с Нонной почти каждый день. Только теперь это не она, а всего лишь её тень.
– Я про другую девушку.
Наверное, что-то случилось у меня с лицом, Стелла тут же сказала:
– Прости.
– Ты тоже кого-то потеряла? – я не хотел её смущать или делать больно, но вопрос вырвался сам собой.
– Нет, у меня, наоборот, всё хорошо. Так хорошо, что сама не верю, что такое бывает.
– Ты говоришь так, как будто это плохо.
– Это просто отлично, когда у тебя есть всё и даже больше, чем нужно, – сказала Стелла с горечью. – Это такое невероятное везение, когда у тебя есть красота, деньги, связи, поклонники. Я могу исполнить любое желание. Я могу делать, что хочу. Или вообще ничего не делать. У меня всё настолько прекрасно, что я уже ничего не хочу. Мне иногда кажется, что я ошибка природы. Эксперимент высшего разума на тему: кем станет человек, если сможет стать, кем захочет. Что он будет делать с этим даром? А ничего он не будет делать! Будет стараться стать, как все! Вокруг меня только зависть и злоба, фальшивые разговоры, неискренние улыбки. Всем от меня что-то надо, каждый думает, как использовать меня, что с меня можно получить. Только Вадим настоящий. И ты.
Она не смотрела на меня. По её лицу текли слёзы, она их не замечала. Я никогда не думал, что человеку может быть плохо, когда у него всё хорошо. И вот Стелла – несчастная и одинокая, не знающая, что делать со своей жизнью. Она взяла меня за руку. Её рука была тёплой и нежной. Мне захотелось обнять её и успокоить.
«Есть вещи, которые делать нельзя, просто потому что их делать нельзя», – вспомнил я и вернулся в реальность. Стелла – девушка Димки, а в квартире Майкла меня ждёт Аля. Я осторожно высвободил руку.
– Попробуй делать что-нибудь для других, – сказал я нравоучительным тоном. Помог, нечего сказать!
Стелла тоже, как будто очнулась. Быстро вытерла слёзы. Я мысленно дал себе подзатыльник. Не знаешь, как помочь, лучше молчи.
– Я делаю, – просто сказал она.
– Прости меня, – я снова взял её руки в свои. – Я совсем не умею говорить правильные слова в нужное время. Отвезёшь меня к Димке?