Как ни парадоксально это звучало при данных обстоятельствах, но всё складывалось самым удачным образом…
Последний Хранитель
День Поиска был назначен и наступил.
Проснувшись, Кай услышал далёкий, но ясно различимый звук.
«Кремц. Кремц. Кремц», то затихало, то приближалось.
Ошибки быть не могло, Кай не спутал бы это звук ни с чем, и этот «кремц» говорил о том, что не один он ждёт назначенное событие. Кай выглянул во двор, нервно поёжился и пошёл собираться.
Хорунжий храпел в зале на диване, Кай увидел на полу рядом раскрытый том энциклопедии «Небо и атмосферные явления». Ночи Воронова Права они отыскать не смогли, но это было предсказуемо… Красная Луна нашлась в ней очень быстро, но из чёрно-белых картинок ничего впечатляющего вынести не удалось, сколько Кай ни вглядывался в неясный зернистый снимок.
Хорунжий заворочался, рука его свесилась, бухнув о пол. Руслан резко вскочил, таращась в окно с красным пятном в небе.
Пора…
* * *
Кай, поёжившись, выбрался из машины. Все вышли. Дед откатил чуть в сторону. Поднялся ветер. Ночь заходила неприятная. Из тех прозрачно-багровых ночей, когда гнетущая тревога не даёт уснуть, а тягостная обречённость обостряет слух. Красноту луны перечёркивали тонкие перистые облака.
Кай смотрел на гору. Никаких сорок он не увидел, тут друиды ерунды намололи, но что-то истинное в их словах всё же было – эта ночь уже имела над ним власть. И перо в запястье тянуло его к горе.
Верховная ведьма ещё не прибыла, и Марик пока тоже не появился.
– Думаешь, не придут, – хмуро спросил Хорунжий, оглядывая видимое подножие горы. Он всё ещё бормотал под нос, что плохо прошёл некоторые скаты. Друг был не в духе, об этом красноречивее слов говорило отсутствие в гардеробе любимых цветных кроссовок, их заменили унылые чёрные бутсы.
Кай повернулся, губы его были сжаты, взгляд сосредоточен.
– Придут, – он поднял руку, показывая Русику свою проткнутую руку. – Это их приведёт.
Он помнил последнее распоряжение Веремии, которое раздалось за их спинами, когда они уходили. Повернувшись к белобородым сыновьям, Викентию и Иннокентию, ведьма сердито прокаркала: «Тогда нам придётся выждать до суперлуния… Мальчики, ведь и Ночь Воронова Права не за горами. Мы будем сильнее. Такое нельзя пропускать». Кай уловил в её тоне нарочитую многозначительность. Он уходил с ощущением, что Добрый Дуб сумел дочь заставить, но не убедил её отказаться от коварных планов. Кажется, и Руслан, и остальные тоже это заметили, но сейчас Кай не стал нагнетать, а просто добавил:
– Было видно, Веремия по-настоящему испугалась за свою менору.
– А Добрый Дуб хорош, – усмехнулся дед Егор, погладив выпирающий из нагрудного кармана томик Одоевского. – Упёр кусок Экзовитариума и – БАЦ! – бросил к едреней фене Магистериум и подался в ведьмачи.
– Другой вопрос, как, – сухо ответила Карна.
– Что как? – спросил дед, вглядываясь в край чёрной рощи за частными домами.
– Как он к нему подобрался? Тут нужен светоходец или…
– Что или? – повернулся к ней дед.
– Велес… – произнесла Муза почти беззвучно.
Карна вздрогнула, промолчав.
Кай ещё успел заметить её нахмуренные брови, но не успел спросить, есть ли третий вариант – в этот момент тишину сотряс нарастающий рокот.
Секундой позже в небе над крышами домов перед их глазами прорисовалась пылающая точка, она приближалась, стремительно нарастая, дымясь и рассыпая красные искры. В дыму и фейерверке искр, клубясь жарким дымом, проявился предмет, встретить который в этот миг и час они ожидали меньше всего.
Дед от неожиданности отскочил и вовремя. На земле с визгом горящих тормозов застыла деревянная банная лохань, схваченная грубым кованым ободом. Внутри, раздуваемые ветром, следующие несколько секунд перемигивались красные угли. А потом на их месте выросла женская фигура. Босые ноги её умещались аккуратно на пламенеющей жаровне.
– Позволите, – первым нашёлся дед, быстро протягивая пышнотелой красавице руку.
– Мерси, – хохотнула ведьма, перекидывая груду волос за спину, и точно королева с подножки золочёной кареты шагнула из своей лохани. Угольная ладья позади неё занялась холодным огнём, освещая фигуру гостьи.
В этот момент Кай увидел, что левая рука той пронзена длинным фазаньим пером. Друзья почти одновременно переглянулись – ни дед Егор, ни Муза с Карной, ни Руслан таких «визиток» не получили.
В следующий миг, перекрывая завывания ветра, здесь и там в небе загорелись угольные искорки. Выстраиваясь в одну линию, словно парад планет, с дрязгом и гиканьем приземлялись они у подножия горы.
– Потише бы… Перебудят же всех… – беспокойно оглядываясь пробормотал дед, впрочем, уже через секунду подбегая к следующей хохочущей красавице с шевелящимися волосами.
Кай с любопытством вглядывался в грохочущее небо, считая искры. Дойдя до сотни, сбился со счета и бросил – где-то, по его прикидкам, на середине «ведьмопада».
Пока дед обхаживал нескольких весёлых красавиц, Кай осторожно рассматривал новых прибывающих. Были среди них и крючковатые деды с клюками, и уродливые старухи со стеклянными глазами. Появлялись ведьмы и парами, не отличимые от степенных горожан, спина к спине, буравя глазами почётное собрание. Повеселил прибывших и совсем юный ведьмач, стоя в длинном корыте на одной ноге, будто на скейтборде, и выписывая в небе фристайл-фигуры.
Наряды их тоже были весьма любопытны. Чем только не отметили себя ведьмы. В глазах рябило от роя разноцветных панамок, словно на дворе яркий пляжный день. Если не панамка, то на шее или в руке у каждой пятой трепетала яркая косынка, большинство же натянуло атласные жилетки и повязало цветастые фартуки. На груди «скейтбордиста» пламенел пионерский галстук.
Кай вспомнил, как Мастер Привиденцев рассказывал на Метафизике, что в ходе ритуала ведьма вырывает земную оболочку посмертия из какого-то промежуточного «ни здесь ни там» прибежища между жизнью и смертью. Само по себе пребывание там – большое насилие над людской душой. Кай уже точно не помнил, но говорилось, будто таким «застрявшим» душам, вопреки нормальному ходу вещей, уйти правильно кто-то помешал. Или что-то… это отдельный разговор. Но ведьма умеет такую душу пленить, привязывает потерявшуюся несчастную сущность к себе с помощью яркого пятна и управляет ею через своеобразный энергетический поводок. Для полуслепых посмертий цвет – это глоток жизни, ясность сознания, иллюзия оживления.
Он почувствовал лёгкую дрожь. Вступать в контакт с посмертиями он не собирался и ничего яркого из вещей не прихватил. Хорунжий, кажется, по этой же причине проявил предусмотрительность, в этот раз обойдясь тёмными красками в гардеробе. Но зачем-то ведь в его собственной руке торчало перо…
Из темноты на дороге, будто из ниоткуда, вынырнуло несколько фигур. Кай тотчас узнал Марика с родителями и близняшками. Никто из стариков пока не появился. Семейство прибыло на метро, обойдясь без сказочных транспортных средств. Марик старательно избегал взглядов друзей.
– Будешь участвовать? – спросил дед, протягивая ему руку. Кай заметил, что кисть друга также пронзена длинным пером.
– Нет… – Марик нехотя ответил рукопожатием и перевёл взгляд на отца. Дед Егор поздоровался и с ним.
Тот, пряча ухмылку, шепнул деду:
– Кровь своё возьмёт. Вот увидите! Сын самый сильный из нас! Вот увидишь, Марик своего вытянет первым!
Предположительно, Марик покраснел, но в кроваво-красном свете луны, все лица казались алыми.
Со стороны города доносились звуки проспекта. Кай провёл рукой в том месте, из которого только что проявилась молодая ветвь семейства Варивод. Затем сделал десяток шагов, удаляясь от горы, и вдруг пришёл к неожиданному открытию. Он убедился, что, благодаря дивной игре ветров, ни звука не прорывается за невидимый и плотный защитный барьер. Кроме того, разглядывая со своего местоположения совершенно глухую темноту вокруг горы Щекавицы, он укрепился в убеждении, что каким-то образом и картинка наружу не передавалась. Жители окрестных домов спали совершенно спокойно, даже не подозревая о столь многолюдном и пёстром собрании в сотне метров от их ворот. И Кай подобно им ничего не увидел и не услышал. Веремия приняла меры.