Если тебя принимали и ты становился «кримом», ты всегда мог рассчитывать на то, что у тебя есть друзья, на веселые вечеринки и увлекательные разговоры. Скоро Тэлли больше не придется ни от кого убегать.
Единственное препятствие заключалось в том, что в «кримы» не принимали тех, кто в пору своего уродства не предавался запрещенным забавам на полную катушку и не мог рассказать ничего о том, как вылезал по ночам из окна интерната, как всю ночь летал на скайборде, как удирал из города. «Кримы» были красавцами и красотками, не забывающими о своем уродском прошлом и продолжающими радоваться удачным розыгрышам и хулиганским забавам, которые по-своему скрашивали жизнь в Уродвилле.
— Сколько бы ты дала за этот вид? — спросил Зейн, незаметно подобравшись к ней.
В старинном черном костюме был особенно заметен его рост, максимальный для красавцев — два метра.
— Сколько бы дала?
— Сто милли-елен? Пятьсот? Может быть, целую елену?
Тэлли вдохнула поглубже, чтобы успокоиться, и посмотрела на темнеющую за деревьями реку.
— Ничего бы не дала. Это ведь Уродвилль, что с него взять.
Зейн хмыкнул.
— Будет тебе, Тэлли-ва. Не стоит так презирать наших маленьких уродливых братцев и сестричек. Они не виноваты в том, что не такие красивые, как ты.
Он заботливо убрал за ухо выбившуюся прядь ее волос.
— Я не про них. Про само это место. Уродвилль — это тюрьма.
Сказала и сразу почувствовала, как неуместны здесь такие слова. Уж слишком они были серьезны для вечеринки.
Но Зейн, похоже, не имел ничего против такого поворота беседы.
— Ты ведь бежала оттуда, да? — Он осторожно провел рукой по топорщащимся шерстинкам свитера, как делали остальные. — Скажи, в Дыме было хоть немножко лучше?
«Интересно, ему нужен правдивый ответ? — задумалась Тэлли. — Как бы не ляпнуть что-нибудь несуразное. Ведь если Зейн решит, что я не гожусь, голоса „против“ посыплются дождем, что бы мне ни обещали Шэй и Перис».
Тэлли посмотрела Зейну в глаза. Они мерцали переливами золота и отражали огни фейерверков, будто крошечные зеркала. Эти глаза чем-то манили Тэлли. То было не просто обычное волшебство красоты, нет, что-то гораздо серьезнее. И развеселый бал вокруг словно перестал существовать для нее. Зейн всегда очень внимательно слушал ее рассказы о Дыме. Он уже слышал обо всех ее приключениях, но, похоже, так и не наслушался.
— Я ушла в ночь перед тем, как мне должно было исполниться шестнадцать, — сказала Тэлли. — Так что сказать, что я бежала из Уродвилля, было бы не совсем правильно.
— Это верно, — согласился Зейн. Он отвел взгляд и освободил Тэлли от своих чар. — Ты бежала от операции.
— Я пошла за Шэй. Мне пришлось остаться уродкой, чтобы найти ее.
— Чтобы спасти ее, — уточнил Зейн и снова устремил на нее взгляд своих золотых глаз. — Так?
Тэлли осторожно кивнула. От вчерашнего шампанского у нее все еще кружилась голова. А может быть, уже от сегодняшнего.
Она посмотрела на свой опустевший бокал. «Сколько я уже успела выпить?»
— Просто я не могла поступить иначе, — сказала Тэлли и тут же поняла, как по-дурацки это прозвучало.
— Чрезвычайные обстоятельства? — спросил Зейн с холодной усмешкой.