– Гляди, папа! Он плывет за нами.
– Хмм. Похоже, у тебя может появиться домашний любимец, – посмеялся Адриан.
Бринн понадеялась, что это и правда произойдет.
Они поплыли домой другой дорогой, через неглубокое подводное ущелье, где когда-то зеленел целый луг водорослей и мха, а теперь все было завалено мусором из надводного мира. Тут валялись длинные ленты сетей, пластиковые упаковки от еды и куски чего-то, для чего у Бринн даже не было названия. В ущелье трудился морской народ, собирая мусор большущими кучами и связками. Адриан замедлил ход, чтобы поглядеть, как идет дело.
– Слезай, Бринн, – вздохнул он. – Давай-ка поможем немного.
Черепашонок выплыл из-за их спин и угрюмо оглядел открывшуюся ему картину.
– Возможно, именно здесь к нашему приятелю прицепилась сеть, – предположил Адриан.
Эта проблема никогда не исчезала. Морской народ находил все больше мусора на океанских территориях. Бринн и Адриан принялись вдвоем собирать его, перевязывая кусками веревок и рыболовных лесок.
– Откуда все это берется? – спросила девочка.
Она морщила нос, собирая в одну кучу грязные пластиковые упаковки, разбитые бутылки и кажущиеся бесконечными ленты изорванных полиэтиленовых пакетов.
Адриан грустно взглянул на дочь:
– От людей, которые живут на земле.
– Но почему? – не понимала Бринн. – Почему они вот так берут и кидают свой мусор в наш мир? – Она и представить себе не могла, как можно просто подкинуть мусор к кому-нибудь в дом.
– Мы точно не знаем. Подозреваю, они просто не понимают, что именно происходит, – может, они просто беспечные. Вот, подержи-ка эту стопку, а я обвяжу ее леской.
Бринн снова сморщила нос. Ей было неприятно трогать этот мусор. На ощупь он был грязный и противный, но она понимала, что лучше уж так, чем оставить его в воде, – вдруг какое-нибудь животное его съест или застрянет в нем? Черепашонок как будто понял, чем они заняты, и изо всех сил помогал собирать мусор. Так они и проработали до темноты. Вскоре бо́льшая часть мусора была собрана в огромные связки. Остальные русалы принялись оттаскивать их прочь. Они помахали Бринн и ее папе, крича:
– Спасибо за помощь!
Адриан помахал в ответ.
– Куда они все это денут? – спросила Бринн.
– Городской совет пока выделил несколько участков, чтобы хранить там мусор, – сказал отец, когда они продолжили путь домой. – Но если так пойдет и дальше, места нам не хватит. Вот, посмотри туда.
В отдалении Бринн разглядела один из участков для хранения мусора – на нем под сетками, сплетенными из морского мха, громоздились целые башни из отходов и обломков. Издалека они были похожи на подводные холмы, но Бринн-то знала, что это лишь тонны отвратительного мусора с поверхности.
– И это все от тех, кто живет на земле? Гадость какая.
Адриан печально кивнул и не сбавлял хода весь остаток пути домой. Когда они подплыли к своей пещере, черепашонок все еще был с ними.
– Так можно мне его оставить? – спросила Бринн.
– Конечно, в этом доме ему будут рады – пусть остается, сколько захочет, – ответил отец. – Только помни, что он должен подниматься на поверхность, чтобы подышать, каждые шесть часов или около того.
– Не волнуйся, я буду гулять с ним каждый день! – заверила Бринн.
– Тогда, думаю, тебе стоит дать ему имя, – усмехнулся Адриан.
Бринн поглядела на черепашку:
– Как насчет… Талли?
Черепашонок весело описал вокруг нее дугу, а потом потерся о лицо девочки носом.
– Думаю, ему нравится это имя, – заключил Адриан.
– Черепашонок Талли. – Бринн похлопала малыша по голове.
Этим вечером Адриан пришел укладывать Бринн в кровать. Талли свернулся у ее хвостового плавника. Адриан подоткнул дочери одеяло и поцеловал ее в макушку:
– Сегодня ты хорошо потрудилась, детка.
– Было так весело! – Бринн чувствовала себя счастливой, хоть и устала. – Спасибо, что взял меня с собой.
Адриан улыбнулся:
– На здоровье. А ты больше не моя крошка, да? Ты растешь.
Дома русалок освещали камни, заряженные румагией так, чтобы сиять мягким светом. Когда Адриан вышел из спальни Бринн, он повел рукой, и камни погасли.
Уютно устраиваясь в своей водной постели, Бринн услышала приглушенные голоса родителей на кухне. Она выплыла из кровати и скользнула к двери.
– Ну как она? – спросила мама Бринн, Дана. – Как она справилась?
– О, великолепно, – ответил Адриан. – Этот глупенький черепашонок был с ног до головы замотан в старую сеть. Ты же знаешь, как с ними бывает. Пытаешься срезать сети бритвенно-острым ножом, а черепахи дергаются, и возвращаешься домой с искромсанными пальцами. Но Бринн сразу все сообразила и успокоила черепашку, так что мы мигом его высвободили. Будет славно иметь такого маленького помощника.
– Она быстро растет, – признала Дана.
– Ага, – согласился Адриан. – Однажды станет взрослой русалкой и уплывет отсюда навсегда. Никакой больше рыбалки с папой. Никаких катаний по морю. Куда только уходит время?
– О, дорогой, не кряхти. – Дана усмехнулась. – Она же пока еще не в колледж собирается. И я готова поставить двадцать пескодолларов на то, что, даже съехав от нас, она всегда будет не прочь прокатиться по морю.
Адриан рассмеялся:
– Может, ты и права.
– Так от нее действительно была польза? Она хорошо поработала?
– О да. – Голос Адриана снова стал взволнованным и гордым: – Она буквально рождена для этого.
Ухмыльнувшись, Бринн в восторге юркнула обратно в кровать. Она для этого рождена!
Глава вторая
Ночью, неделю спустя, когда Талли клевал носом в изножье ее кровати, Бринн увидела чудесный сон. Ей снилось, что она выучила всю румагию, все самые знаменитые заклинания: защитные, и исцеляющие, и скрывающие. Заклинания для того, чтобы быстро плавать и разговаривать с животными и заставлять растения расти.
Бринн снилось, что она заботится о морских животных: китах, акулах, китовых акулах. Она работала с самыми хрупкими существами вроде морских коньков и медуз, но помогала и тем, кто немного пугает: таким, как большие белые акулы и гигантские кальмары, которые живут внизу, в темных глубинах океана. И во сне Бринн все морские животные были здоровы и счастливы благодаря ее магии, и все они стали ей добрыми друзьями – она смогла разговаривать даже с морскими губками! Бринн снилось, как заклинания, светясь, срываются с ее пальцев яркими вспышками пурпурного, золотого и ослепительно-белого. Во сне она стала самой могучей и всеми любимой русалкой за всю историю.
– Ты величайший страж моря в мире! – кричали дельфины.
– Куда бы ты ни направилась, ты делаешь море лучше! – восклицали морские львы.
– Спасибо тебе, Бринн! – грохотали киты.
Но где-то среди всего этого обожания звучал и другой голос – раздраженный. И еще ее кто-то пихал. Во сне Бринн махала рукой китам, кланялась голубому тунцу и обменивалась рукопожатиями с большими головастыми губанами, но тот, другой, голос становился все настойчивее:
– Бринн Финли! В десятый раз говорю – просыпайся! Ты опоздаешь!
Раскрыв глаза, Бринн села на кровати и заморгала, сбитая с толку.
– Вставай, глупая ты рыбешка!
Это была мама Бринн, Дана. Она плавала рядом с постелью дочери, посмеиваясь, но явно в нетерпении.
– Хочешь опоздать в свой первый день в средней школе?
Бринн зевнула, потянулась и выглянула в окно. Снаружи было еще темно.
– Уже в школу? Но еще слишком рано.
– Ага, а тебе еще надо позавтракать, одеться и вывести Талли. Так что вставай!
Мама Бринн была очень умной русалкой с красивыми длинными розовыми волосами. Она работала исследователем в университете, и считалось, что ее румагия не уступит ничьей. Щелкнув дочь по носу, Дана выплыла из спальни со взмахом хвоста и двинулась на кухню.
Талли подплыл к девочке и принялся тыкаться в нее носом, требуя, чтобы его погладили.
– Талли! – Бринн потрепала черепашонка по широкой плоской голове и почесала морщинистую шею. – Мне снился самый удивительный сон на свете. Не могу дождаться, когда же можно будет заняться магией.