– Я? – Чигур усмехнулся и покачал головой: – Нет, студент, я этого делать не умею. Раньше у нас в конторе были люди, способные открывать Проход. Но сейчас на это способен только наш шеф. Хотя. есть еще двое, но о них тебе лучше не знать.
– Почему?
– Потому что кончается на "у".
– А сами жители Лагора? Они умеют открывать Проход?
– Гораздо лучше, чем мы, люди.
Вершинин потер виски. Поверить во все это было трудно. Но после того, что он видел, труднее было не поверить.
– Значит, Лагор – это что-то вроде перекрестка миров?
Чигур кивнул:
– Да. – Он посмотрел на часы: – Твое время истекает. Еще вопросы есть?
– Парочка. Вы – регистратор, так?
– Так.
– И что это значит?
– Видишь ли. Гостям, прибывшим к нам легально, нужно где-то работать и вообще как-то обустраиваться в нашем мире. Наша контора. ну то есть Регистрационная Комиссия находит им работу, выправляет документы и помогает решать проблемы.
– И что нужно для того, чтобы вы кому-то помогли?
– Да все как обычно. Заявление в Регистрационную Комиссию, копия удостоверения личности из родного мира, фотография в своем родном облике и еще одна – в человеческой личине, приобретенной на законных основаниях в мастерской, имеющей соответствующую лицензию на изготовление и продажу. Вот, собственно, и все. Мы проверяем по своим каналам благонадежность гостя и, если все в порядке, даем ему разрешение на проживание в нашем мире. Коротко говоря – регистрацию.
– И много на Земле таких гостей? Владимир Иванович улыбнулся:
– К счастью, нет. Наш мир пользуется во Вселенной дурной славой. Но есть миры и похуже нашего. Особенно те, в которых обитают ликаны и стригои. Вот там настоящий ад. В сравнении с ними Земля выглядит неплохо.
– А если кто-то из гостей проникает в наш мир нелегально или занимается здесь. э-э. несанкционированной деятельностью?
– Тогда мы переходим к репрессивным мерам. А что такое "репрессивные меры" – это ты уже видел.
– Да уж. – Андрей вспомнил, как холодно и умело Чигур прикончил Литовцеву и Мандельштауба, и передернул плечами.
– Если пришелец не желает возвращаться в свой мир или в Карантинную Зону Лагора, – продолжил Владимир Иванович, – я имею право уничтожить его. А скажу тебе как на духу, нелегалы редко соглашаются вернуться в Карантинную Зону добровольно. Они умело маскируются, и вычислить их бывает очень нелегко.
– Да, я видел, как вы порвали стригою маску.
– Личину, – поправил Чигур. – Мы называем их личинами. Это маскировка, созданная с применением нанотехнологий. Она имитирует живую человеческую ткань и при незначительных повреждениях способна самовосстанавливаться.
– Круто, – сказал Андрей. – Но лицо Литовцевой превратилось в звериную морду. Почему личина ее не защитила?
– Потому что ткань личины подчиняется импульсам, которые посылает мозг. Когда гость теряет над собой контроль, происходит сбой, и сквозь искусственное лицо проступает истинный облик гостя. Именно это ты и видел.
Андрей обдумал слова регистратора и спросил:
– Регистрация и отлов нелегалов – это ведь не вся ваша работа?
– С чего ты взял? – насторожился Чигур. Вершинин пожал плечами:
– Сам не знаю. Просто все, что вы рассказали, выглядит как-то. слишком банально, что ли.
– Вот как? Значит, пришельцы и множественность миров – это для тебя банально? Лихо! – Чигур несколько секунд с любопытством разглядывал Вершинина, а затем, прищурив холодные глаза, проговорил: – Вообще-то, ты прав. Есть и еще кое-что. Но об этом тебе знать не обязательно.
– Почему?
– Потому что кончается на "у". Все, парень, пора заканчивать. – Владимир Иванович поднял телефон. – Давай сюда перстень, студент. И сделай это с улыбкой, чтобы высшие силы видели, что ты отдаешь его добровольно.
Андрей вздохнул и полез в карман за перстнем. Достал, повертел в пальцах, наблюдая за игрой света в багровом камушке. Потом протянул регистратору. Тот хотел взять перстень, но Андрей сжал руку в кулак.
Брови Владимира Ивановича съехались на широкой переносице.
– Не понял. Ты что задумал?
– Вы ведь не можете забрать у меня перстень вопреки моему желанию? Так?
– Студент, если это шутка, то плохая.
– Я не шучу. Мир устроен совсем не так, как я думал. Теперь я знаю правду – и не хочу ее забывать.
Глаза регистратора сузились.
– Хочешь собрать доказательства и удивить мир? – сухо осведомился он.
Андрей покачал головой:
– Нет. Но я не хочу быть безмозглой овцой на скотобойне. Я хочу знать о мире, в котором живу, все.
Владимир Иванович усмехнулся:
– Ишь ты! А слышал поговорку: "Меньше знаешь – крепче спишь"?
– Слышал, – хмуро сказал Вершинин. – Но я не люблю поговорки.
Несколько секунд регистратор и студент смотрели друг другу в глаза. Андрей не отвел взгляда.
– Да ты, я вижу, крепкий орешек, – проговорил Владимир Иванович – Что ж. Определенный смысл в твоих словах, конечно, есть. Но знаешь что. Покажу-ка я тебе один фокус.
С этими словами Чигур сунул руку в карман плаща и достал очки в старомодной черной оправе.
– Дай руку.
– Какую? – растерялся Вершинин.
– Какую не жалко, – с усмешкой ответил Чигур. – Давай любую.
Андрей протянул левую. Владимир Иванович выпрямил одну из дужек очков и легонько провел ею Андрею по пальцу. Ребро у дужки оказалось острым, как лезвие ножа, и на пальце у Андрея выступила капля крови. Вершинин хотел было отдернуть руку, но Чигур схватил его за предплечье, а потом по очереди приложил к порезу стекла очков.
– Готово, – сказал он, растерев кровь по стеклам большим пальцем. – А теперь надень.
– Зачем? – нахмурился Вершинин.
– Надень и узнаешь.
Андрей взял очки, недоверчиво их оглядел, а затем осторожно надел.
– Ну? – недовольно спросил он. – И что дальше? Что я должен.
Вершинин осекся. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел на ремонтников в оранжевых жилетах и касках. Вместо человеческих лиц у тех были собачьи морды.
– Это. Это.
– Ликаны, – сказал Владимир Иванович. – Некоторые предпочитают называть их оборотнями. Эй, гастарбайтеры!
Ремонтники повернули головы в его сторону.
– Как насчет регистрации и разрешения на работу? – крикнул Владимир Иванович.
Гастарбайтеры с собачьими головами переглянулись. Один из них улыбнулся, оскалив острые зубы:
– Обижаешь, начальника! Все естя! Тыри дня назад регистратор Семенов проверял!
– Ладно, работайте!
Ремонтники вновь занялись полотном дороги, а Владимир Иванович посмотрел на бледное лицо Вершинина и ухмыльнулся:
– Ну? Как тебе такое кино?
На лбу у Андрея выступили капли пота.
– Как это получается? – тихо спросил он.
– Если смажешь стекло свежей кровью, оно превращается в Око Правды, – объяснил Чигур.
– Почему именно кровь?
– А черт его знает. В нюансы я не вникал. Слышал только, что это как-то связано с верой иудеев в то, что душа человека находится у него в крови. Ну? Впечатлился? Теперь отдашь мне перстень?
Андрей снял очки и вернул Чигуру. Затем покачал головой и сказал:
– Нет. Я хочу узнать больше.
Владимир Иванович уставился на Вершинина удивленным взглядом:
– Гм. А ты упрямее, чем я думал. И как ты намерен это сделать?
– Буду рядом с вами. Всюду, куда вы пойдете. Владимир Иванович недовольно крякнул:
– А если я пойду в сортир?
– Полагаю, это риторический вопрос, – спокойно сказал Андрей. – Если хотите, чтобы я отдал перстень, вам придется взять меня в стажеры.
– Мне не нужен балласт, – отчеканил регистратор.
– Понимаю. Но у вас нет выбора.
Владимир Иванович помолчал. Потом усмехнулся и процедил сквозь зубы:
– Упрямый, черт. Ладно. Пожалуй, тебя действительно стоит проверить на стационарном дефиниторе. Тем более что способности у тебя есть, и немалые.
– Что такое дефинитор? – насторожился Андрей.
– Что-то вроде дыбы. Только выглядит современнее. – Владимир Иванович вынул из кармана мобильник, нажал цифру "1" и произнес: – Марьина Роща. СВ-триста сорок-двадцать пять.
7
Не успел Чигур убрать телефон в карман, как возле остановки притормозила вишневая "Лада-приора" с тонированными стеклами.
Чигур поднялся со скамейки:
– Пошли, студент!
Андрей тоже встал. Он скептически оглядел машину и уточнил:
– А "мерседесов" и "лексусов" у вас в автопарке нет?
– Мы стараемся быть неприметными. Андрей усмехнулся и заметил:
– Странный для Москвы метод.
Он двинулся вслед за регистратором. Забираясь в салон, удивленно спросил:
– Она что, ездит на автопилоте? Чигур вздохнул:
– Как же ты меня утомил своими вопросами. Вот погоди, потеряю терпение, отберу у тебя перстень, а самого выброшу на тротуар.
– Вчера вечером вы так и сделали, – сказал Андрей. – Но больше я этого не допущу. А попробуете забрать перстень силой – превратитесь в прах.
Чигур тихо выругался, затем положил руки на руль и мягко тронул машину с места. Руля одной рукой, он достал из кармана портсигар, вытряхнул из него красный леденец и забросил в рот. Некоторое время он молчал, потом заговорил снова.
– Видишь ли, студент, по матушке-земле, помимо нас, людей, шляется много разных тварей, которых можно назвать разумными, – сказал он, похрустывая леденцом. – Но есть три мерзкие породы. Первую ты уже видел – это стригои. В их мире сейчас голодуха, вот они и рвутся к нам.
– Чтобы сосать кровь? Владимир Иванович кивнул:
– Точно.