Существует более сложный вид невротического повторения, особенно драматического, который Фрейд назвал навязчивым повторением. Слово «навязчивый» означает здесь внутреннее принуждение к исполнению определенного действия, часто вопреки желаниям человека: навязчивость повторений имеет такую силу, что субъект должен во что бы то ни стало подчиниться этому импульсу, чтобы не стать жертвой непереносимой тревоги. В качестве примеров компульсивного повторения можно привести зависимость от игр или пищевые позывы больных булимией. Что касается происхождения невроза навязчивого повторения, в нем есть один элемент, которого нет в обычном навязчивом повторении: неконтролируемое внешнее событие происходит в момент, когда человек находится в крайне уязвимой точке своего развития, в которой психический конфликт уже привел к переживанию опасности. Такое внешнее событие, входя в резонанс с внутренним конфликтом, сказывается на равновесии человека. Это провоцирует травму: человек, внезапно переживающий опасное событие, ощущает безвыходность; по причине сильной тревожности такое событие глубоко запечатлевается в психике, т. е. происходит фиксация травматического воспоминания. В дальнейшем это формирует особенно болезненную схему повторения, которую очень трудно проработать (а именно схему навязчивого повторения): поскольку психика оттесняет это травматическое переживание в мрак бессознательного, оно остается энергетически заряженным и неизменно проявляется в сценарии, вынуждающем человека переживать очередное страдание без возможности прекратить его, подобно проклятию или дьявольской одержимости. Если только не…
Аналитическая работа на долгих сессиях может очень благоприятно повлиять на навязчивые повторения, дезактивируя источник конфликта и травмы и позволяя человеку преодолеть невротическую потребность в повторении. Анализанд часто описывает это как выход из тени или из туннеля. Вначале речь идет об ассоциативном исследовании (переход от светящейся точки, означающей выход из темноты!), которое, однако, впоследствии может привести к открытию новых путей. Если в дальнейшем можно будет констатировать, что человек окончательно сошел с прежнего пути, это будет означать, что первичное исследование сформировало новый стиль жизни.
Другими словами, креативность может проявляться, когда человеку удается избавиться от необходимости невротического повторения. Это также отмечал Винникот: «Существуют люди, неспособные к творчеству из-за навязчивых повторений из их прошлого»[7].
Для того чтобы проиллюстрировать болезненное повторение, я приведу пример мужчины, который все время связывал чувство одиночества со своими любовными неудачами. Они постоянно повторялись, делая его все более разочарованным и удрученным. Посредством ассоциаций этот материал привел к инфантильным переживаниям, связанным с бесчувственной и чрезмерно требовательной к учебе матерью. В определенный момент пациент осознал, что он сам провоцирует отказ со стороны женщин, которых он желает, своим отвратительным и стереотипным поведением (это осознание пробудило новые ассоциации). С этого момента в его свободных ассоциациях все более естественно представали новые способы строить отношения. Так возник образ его деда по материнской линии. Анализанд помнил его обольстителем, всегда милым и любезным с женщинами. Полная противоположность его отцу и деду с отцовской стороны. Тогда к нему пришло осознание, что он ассоциируется со своим отцом, хотя в нем есть и другой потенциал. Во время следующих сессий этот мужчина вспоминал о других случаях, когда он вел себя разочаровывающе, и отдавал себе отчет в том, что повторяет это и в анализе. То есть он понимал, что внутри него есть потенциал, чтобы вести себя с женщинами по-другому! Его идентификация с дедом по материнской линии была скрыта под образом отца, а теперь дед мог стать образцом более адекватного поведения с женщинами. Дальше из свободных ассоциаций естественным образом всплывали репрезентации уникальных способов поведения, окрашенные новыми аффектами. С этого момента рожденные в ассоциативной работе репрезентации и аффекты начали понемногу соединяться с психической жизнью анализанда, а в реальной жизни стали оформляться новые способы поведения, и анализанд констатировал, что его отношения с женщинами начали меняться. Здесь возникает вопрос: поддерживались ли эти изменения? Это важный вопрос, поскольку не всегда поддержка появившихся в анализе изменений может быть автоматической. Об этом мы будем говорить более подробно.
Повторение, таким образом, приводит в действие элементы прошлого: переживания, желания, фантазии раннего детства, внутриутробной жизни или семейной истории. Речь может идти о повторяющемся цикле внутриутробного и инфантильного опыта, о наследственных предпосылках или о семейном сценарии, перенятом в детстве, о всей той информации, следы которой находятся в бессознательной памяти субъекта и неосознанно повторяются в течение жизни. В вышеприведенных примерах такие повторения полны страдания и конфликтов.
Но так происходит не всегда!
В глубине нашего опыта находится бесчисленное множество сокровищ, которые можно было бы извлечь для того, чтобы попробовать новый опыт благополучия, а также разделить его с другими.
Повторение является как бы дирижером оркестра, который постепенно проигрывает в нашей жизни «ведущую тему». Ее следует понимать как нейтральный фундаментальный механизм, запускающийся сценариями, которые запомнила психика, без какой-либо позитивной или негативной окраски. Эти сценарии могут быть приятными и полными удовольствия (об этом у нас будет возможность поговорить, когда мы увидим их связь с креативностью благополучия) или неприятными и полными страдания.
Если вернуться к нашей первоначальной метафоре свет-осознание, то можно увидеть, что, когда анализанды говорят на сессии о внутрипсихических и интерперсональных изменениях, они часто упоминают о свете. Обратимся к тем примерам, когда они выходят из темноты и видят перед собой новое свечение. При этом обычно употребляются такие фразы:
«Сегодня я вижу все более ясно.» / «Смотрите. я понял, что говорю с открытыми глазами.» / «Если я случайно открою глаза, я увижу, что эта комната полна света, до сегодняшнего дня мне казалось, что мы работаем в полумраке.».
Свет всегда являлся символическим объектом в истории народов. Он символизирует божественность, жизнь, рождение, здоровье, знание, счастье – все то, что является противоположностью темноты и связанных с ней негативных понятий. Свет является частью бесчисленных инициальных обрядов и занимает центральное место в религиях: вспомнить хотя бы свечи, которые зажигают христиане в честь рождения Христа или евреи для празднования Шаббата.
В анализе становится очевидной связь ассоциаций, касающихся света, с этим универсальным символом. Но эта тема также может выражать более личные репрезентации. Например, «свет» и «ясность» часто ассоциируются с понятиями свободы, открытости, изменений, оригинальности и разнообразия. Эти аналогии могут также выражать увеличение творческих способностей, которое возможно в результате длительного созревания; развитие, открывающее новые пути личной реализации и делающее объект более осознанным. По нашему мнению, свет и ясность могут быть метафорическим выражением креативности!