Глеб смотрит на серьезную Лизу. Уголки глаз двумя пальцами тянет вниз.
– Супер, – прерывая Людмилу, сказал Михаил. – Весьма трогательно и классно… да, классно. А сейчас для нас споет… добровольцев не жду, сам назначаю. Вы не дергайтесь – я надавлю лишь на того, кто мне не откажет. На тебя, Глеб.
– Ты предлагаешь мне спеть? – осведомился Глеб.
– И поиграть. Лупи по струнам и голоси – отвязно, Глеб. Твоя Лиза должна понять, что ты мужчина, которого не удержишь.
– Ты этого до сих пор не поняла? – спросил Глеб у Лизы.
– Пока нет, – глядя ему в глаза, ответила она.
– И не надо.
– Не надо понимать? – спросила Лиза.
– Не надо пытаться понять, – ответил Глеб. – Ты это и так поймешь, если захочешь. А не захочешь – выиграешь. Расслабишься и проиграешь…
– Возьми банджо, – сказал Михаил.
– Оно теплое, – беря, промолвил Глеб. – Вы его нагрели. Я и песню выберу потеплее.
Глеб подержал банджо в руках, положил его струнами на колени и, постукивая по корпусу одним согнутым пальцем, напряг слушателей скупой вариацией популярного романса.«Ямщик, не гони лошадей – мне некуда больше спешить, мне некого больше любить»; под негромкую дробь слова романса Глебом не пропевались, а проговаривались, причем, без всякого трагизма. Довольно бодро и жизнерадостно.
ПО КРАЮ тротуара между проносящихся машин и впавшей в неразговорчивость девушкой Глеб восходит вместе с Лизой на свободный от пешеходов длинный мост над железнодорожными путями; позднему времени суток сопутствует разреженная темнота – Лиза походила бы в ней и одна, благодарности за сопровождение она не выказывает, манера, в которой Глеб исполнил романс, пришлась Лизе не по душе.
– Тебе ни к чему было срываться, – проворчала Лиза. – Я бы и одна дошла, не заблудилась.
– И на этом конец? – поинтересовался Глеб. – Больше бы мы не увиделись?
– Могли бы созвониться. Если тебе это нужно. Ты пошел меня провожать, и мне бы гордиться тем, что я зацепила такого человека… ушедшего ради меня из гостей.
– Мне там наскучило, – сказал Глеб. – Признаться, я бы ушел и без тебя.
– А-ааа…
– Необходим повод, – пояснил Глеб. – А тут ты засобиралась, и я осознал, что повод найден – я пойду тебя провожать и никого не обижу. Пойди я не с тобой, а чуть позже, я бы обидел и тебя, и короля банджо Михаила, особенно тебя. Как бы ты себя ни отговаривала, тебе очень хотелось, чтобы я тебя проводил.
– Не знаю, что сказать, – пробормотала Лиза. – У меня путаются мысли.
– Подобное случается.
– И и тебя? – спросила Лиза.
– И у меня, – ответил Глеб. – Прямо сейчас. Из-за резкой смемы температуры – не во мне, а вовне. Мы же выбрались из тепла на мороз.
– Я тебя с собой не звала, – пробурчала Лиза.
– А кто бы тебя проводил?
– Ты меня не провожаешь. Целью было не это. Ты же говорил, что и так бы ушел.
– Когда я вышел из дома, я пошел не куда-нибудь, а за тобой, – сказал Глеб. – Не в другую сторону.
– Может, тебе по пути, – сказала Лиза.
– Если нам с тобой по пути, от ужаса я не заору, – мягко улыбнулся Глеб. – И…
– Посмотри, – прошептала Лиза.
С внешней стороны перил находится человек. Если смотреть на него с моста, то кажется, что он в клетке.
– Это взрослый человек, – промолвил Глеб. – Не стоит ему мешать.
– Нет, надо помешать, – пробормотала Лиза. – Поговори с ним… образумь.
– Задача не по мне.
– Хотя бы попытайся! – воскликнула Лиза.
– Не кричи, а то он раньше времени прыгнет. Я с ним побеседую. – Глеб подходит к потенциальному самоубийце. – Простите за беспокойство, но мы оказались на том же мосту, и наш общественный долг предупредить вас об опасности вашего положения…
– Уйдите! – закричал мужчина. – Заклинаю вас, уйдите!
– Что я слышу, – сказал Глеб. – У вас весьма бодрый голос, и в нем звучит жизнь, от которой вы отчего-то вознамерились отказаться.
– Сгинь с моих глаз! Не маячь передо мной со своей чертовой бабой!
– С ней вы разбирайтесь сами, – процедил Глеб. – А я вас покидаю.
Глеб быстро зашагал, и поначалу замешкавшейся Лизе, перейдя на бег, удалось настичь его лишь в конце моста.
– Столь глупо я себя еще не чувствовал, – сказал Глеб. – И винить некого – лишь себя. Не его же.
– Да что с него, – одышливо сказала Лиза. – Какой-то хам.
– Он весь на взводе, – сказал Глеб. – Ему предстоит сделать, как говорят в шахматах, ответственный ход.
– Ты играешь в шахматы? – спросила Лиза.
– Да.
– Хорошо?
– Плохо, – ответил Глеб.
– Тогда мы как-нибудь сыграем, – сказала Лиза. – У меня… или у тебя. Фигуры двигать я умею.
– В шахматы играть мы не будем, – сказал Глеб
– И почему?
– Потому что я тебя обыграю, и ты расстроишься, – ответил Глеб.
– Будь у меня лишняя пешка, я бы не проиграла.
– Ты бы проиграла и с лишней ладьей, – сказал Глеб. – И это бы не заставило меня думать о тебе хуже. К тебе я сегодня не зайду.
– Для чего ты об этом заговорил? – напряглась Лиза.
– Для кого. Для нас. Чтобы идти беззаботно.
НАВАЛИВШИСЬ на руль, озлобленный Максим Капитонов сидит в машине у своего подъезда; двигатель включен, и Максим бесцельно давит на педаль газа, поднимает шум и играет желваками, поворачивает ключ зажигания, остается в раздирающей его душу тишине, бросает взгляд на дом, видит подошедших к подъезду Глеба и Лизу: наблюдать ее любезное обхождение с каким-то мужчиной для Максима непросто. Он подозрительно щурит глаза, его лицо придвигается к молодым людям.
– Я пришла, – сказала Лиза. – На полдороге ты меня не бросил. Довел впритык: до подъезда.
– Из себя не вывел? – спросил Глеб.
– На грани я была, но устояла. Ты на меня давил – вертел мною… все внутри сдвигал, и меня могло переклинить. Так оно и есть. А машина?
– Машина?
– Я тебя озадачила!
– Твоя взяла, – сказал Глеб.
– Что-то я не убеждена. До победы над тобой мне еще далеко… машина у тебя есть?
– На метро не то? – поинтересовался Глеб.
– Я о машине.
– Собственной нет, но мне нетрудно достать. В следующий раз мне заехать за тобой на машине?
– Значит, следующий раз у нас намечается? – спросила Лиза.
– Конечно, – ответил Глеб. – Если ты не будешь требовать машин, ресторанов и модных тусовок.
– Нет… машина мне нужна, чтобы съездить к младшему брату. Он в спортлагере, куда добираются либо машиной, либо электричкой. Я планировала проведать. Поехать на электричке, но на машине быстрее, удобнее… ты меня к нему отвезешь?
– Отвезу, – сказал Глеб. – Он у тебя юный спортсмен?
– Занимается водным поло. Жуткий вид спорта – нагрузки непомерные. Судя по моему братцу, который любит показывать насколько ему тяжело: придет домой и покачивается, говорит, что нет сил снять ботинки, залезает с ногами на кровать и умоляет подать ему колы… он веселый подросток. Вы с ним подружитесь.
– Тут нечего сомневаться, – сказал Глеб. – Спортсменов я уважаю.
Максим Капитонов наблюдает за ними из машины; перед расставанием Глеб пожимает Лизе руку, притягивает к себе, целует девушку в щеку.
Лиза идет к подъезду. Поглядевший вслед Глебу Максим вылетает за ней.
– Лиза! – крикнул Максим.
Глеб, не останавливаясь, обернулся и взглянул на кричавшего.
– Я бегу за тобой, – сказал Максим девушке.
– Привет, – держа для него дверь, пробормотала она.
– Сегодня мы уже здоровались. Днем я был занят, а теперь я весь твой, и мне неинтересно, с кем ты трепалась у подъезда.
– С Глебом, – промолвила Лиза.
– Нормальное имя. И мужичок не уродливый… спину держит, не горбится. У тебя с ним любовь?
– Не без этого.
Максим с Лизой вошли в лифт. Кнопку нажал Максим.
– На одном этаже живем, в один мусоропровод ведра опрокидываем, – сказал Максим. – Мама-то дома?
– Да, – ответила Лиза.
– А у меня никого. Голяк, Лизочка, неустроенность – отовсюду меня поджимают. Из дела вышвыривают, женской заботой не компенсируют… не они – у них лишь шлюхи, а ты. Ты бы подумала обо мне. Я же о тебе думаю. Ты мне дорога…
Лифт останавливается. Заранее доставшая ключ Лиза Ильина идет открывать коридорную дверь. Максим выходит и расклеивается.
– Не открывай, – попросил он. – Сейчас мы разойдемся по квартирам, и ты поужинаешь, поругаешься со своей матерью… ты припозднилась – ее упреки по существу. Спокойно поесть она тебе на даст, нависнет над ухом и задолбит вопросами. Или ты сразу спать? Ты где-нибудь поела?