По счастью, моряки аварийной партии под начальством Петра Николаевича Тихобаева, младшего инженер-механика флагманского корабля князя Ухтомского, покинувшего к тому времени боевую рубку из-за контузии, оказались недалеко и тотчас приступили к борьбе с водой. Но о перспективах успешного итога схватки говорить было преждевременно. Водоотливные средства были запущены на полную мощность, однако удержать угрожающе погружающийся нос корабля от затопления могла только временная заделка пробоины: опустись форштевень броненосца в воду еще хоть на метр, и огромная дыра в борту окажется своей большей частью ниже ее поверхности…
Командир броненосца Бойсман, понимая, что положение крайне серьезно, немедленно запросил разрешения Макарова на снижение скорости и выход из строя. Степан Осипович, которому доложили, что «Пересвет» дважды поражен в носовую часть крупными снарядами, мгновенно оценил всю опасность положения и поднял приказ: «Скорость четырнадцать, к повороту все вдруг, фронтом, следовать флагману» и приказал рулевому закладывать циркуляцию с длинным радиусом в сторону противника.
В итоге этого маневра, если бы Того не изменил курса отряда, концевой его трио оказывался в весьма затруднительной ситуации. Конечно, японский адмирал и сам мог попытаться сделать кроссинг «Цесаревичу», но тогда его броненосцы оказались бы позади русских на пути к Бицзыво. Этого Того никак не мог допустить. И поэтому повернул также все вдруг от противника.
Макаров облегченно вздохнул: теперь «Пересвет» должен быть спасен. Так и произошло. Четыре-пять минут на правой циркуляции, приподняв над водой пробоины в его борту, позволили установить и подогнать щиты, наскоро подперев их. Конечно, о полном прекращении течи говорить пока не приходилось, нужно было вгонять клинья, раскреплять поставленные и ставить новые упоры, конопатить неплотные прилегания всем, что попадается под руку, но угроза скорой гибели корабля отступила, с этим количеством поступающей воды насосы пока справлялись.
Не изменяя радиуса поворота и развернувшись в итоге практически на обратный курс, по очередному сигналу командующего русский отряд последовал за «Победой» в сторону отдаленного сражения между «Фудзи» и тремя «полтавами». Огневой контакт с кораблями Того был временно прерван.
Мрачный, как грозовая туча, Макаров приказал «Пересвету» сбавить ход и встать в кильватер «Цесаревичу». Пропуская почти застопоривший броненосец-крейсер по левому борту, Степан Осипович с офицерами штаба оценили серьезность его повреждений.
– Василий Арсеньевич! Какой ход держать можете? – прокричал в рупор Макаров Бойсману.
– На десяти, слава богу, не выдавливает, Степан Осипович! Еще крепим. Я надеюсь, минут через пятнадцать и двенадцать дадим! – раздалось в ответ с мостика «Пересвета».
– А князь где?
– Контужен, вниз свели.
– Серьезных ран нет?
– Господь миловал.
– Понял. Вставайте пока за нами…
– Ну-с, вот и все, господа, – обернувшись к своим офицерам, негромко проговорил адмирал. – Изрядно досталось. Повезло. Близко от нас в строю стояли, я увидел, что с ними творится… А если бы не «Пересвет», а кто-то в хвосте колонны? А к японцам бы миноносцы подошли?
Вопросы командующего повисли в воздухе без ответа.
– Похоже, уйдет нынче от нас Того… Плохо! Очень плохо мы стреляем… Никуда не годится, – невесело констатировал Макаров, бросив короткий, красноречивый взгляд в сторону флагарта Мякишева, угрюмо рассматривающего истерзанный борт «Пересвета», – чудес не бывает, да-с. И японцы с их регулярной тренировкой в этом главном для боя умении нас пока превосходят. Делайте выводы, Андрей Константинович. Хоть и стреляли мы стволиками часто, но без хода в гавани – все это не то… Можно, конечно, Бойсмана с Зацаренным прямо сейчас отправить в Артур, только все одно стреножить Того нам уже вряд ли удастся, если он, холера такая, не захочет «три на пять» воевать. Запросите, какой ход максимальный может поддерживать Щенснович. Полагаю, только мы вдвоем сейчас и способны приличную скорость развить.
Глава 2. Эндшпиль: принцип оппозиции… с торпедами
В море у Бицзыво и островов Эллиота,
6–7 июля 1904 года
– Степан Осипович, посмотрите! Японцы разворачиваются! – внезапно сверху, с крыши ходовой рубки, раздался высокий, взволнованный голос командира броненосца кавторанга Васильева.
Нахмурившийся было Макаров встрепенулся и быстро поднес бинокль к глазам. В его окуляры было прекрасно видно, что, отойдя от прежней позиции мили на две-три, «Микаса», последовательно разворачивая за собой два идущих в кильватер ему броненосца, ложится на параллельный Макарову курс. В отличие от русских, адмирал Того знал, что к месту «большой игры» приближаются ее новые участники. Но он не видел, как переворачивается «Фудзи»…
На серебряном швейцарском хронометре, подаренном ему адмиралом Ито Сукэюки после потопления «Коушинга»[6], было 13:20…
Пристально наблюдая в подзорную трубу за перестроениями противника, Того вскоре осознал, что маневр Макарова был вынужденным, и вызван он был, очевидно, повреждением какого-либо из его кораблей. Вскоре стало ясно и кого именно: «Пересвет» стопорил. И в итоге занял место за «Цесаревичем». После чего русская колонна продолжала двигаться на юг со скоростью не более десяти узлов.
– Господин командующий! Подходят миноносцы капитана Такэбо.
– Очень хорошо… Где сейчас корабли Асаи?
– Миноносцы полным ходом ушли на Эллиоты, на перезарядку, у них закончились мины Уайтхеда. А истребители могут быть здесь минут через сорок-пятьдесят, если прикажете, господин командующий. Но не раньше. Поскольку они сейчас сохраняют контакт с русскими крейсерами и грузят мины в аппараты на ходу. От довольно быстроходного противника им нужно будет еще оторваться.
– Не нужно. Прикажите Асаи быстрее идти на соединение с контр-адмиралом Катаокой, они должны помочь ему прикрыть наши транспорты. Мы упустили «Баяна» с четырьмя истребителями. Они, похоже, ушли именно в ту сторону. Мы Катаоке против них помочь не успеем. Слишком далеко. Дайте сигнал Такэбо, пусть подойдет к «Микасе». Я лично объясню, что ему предстоит сделать, – адмирал Того оторвался от подзорной трубы и, коротко глянув на флаг-офицера, с улыбкой добавил: – Что нам всем предстоит сделать…
Случилось так, что, увлеченные погоней за минной флотилией капитана Асаи, уходящей под берег, наши бронепалубные крейсера разминулись с малыми миноносцами флотилии Такэбо. Не открыл их и «Баян», прошедший с четырьмя его истребителями дальше к югу. И сейчас шестнадцать изготовившихся к бою миноносцев подходили к месту схватки Того и Макарова. И возле семи русских броненосцев, из которых один был подбит и не мог делать больше десяти узлов, а несколько остальных повреждены и имеют потери в противоминной артиллерии, не было ни одного своего крейсера. Лишь четыре миноносца типа «Сокол»…
– Как бы много я дал, чтобы сейчас было часов шесть вечера, – прошептал адмирал Того, сжав в кармане тужурки кулак так, что свело пальцы…
Еще десятью минутами позже, когда расстояние между четырьмя и тремя идущими навстречу друг другу русскими броненосцами составляло чуть больше семи миль, стало окончательно ясно, что японцы вовсе не собираются прекращать бой. Три их линкора, развив максимальный ход, шли на сближение с явным намерением атаковать концевого в русской линии. Их целью был «Пересвет». Но не это было сейчас главным для адмирала Макарова. Поднявшись на боевой марс, он внимательно изучал в бинокль россыпь маленьких корабликов, в пенных взметах приближающихся из-за «спины» японских броненосцев.