Ладно?
Филя с готовностью кивнул и спросил:
– А можно мне твоей шариковой авторучкой порисовать?
– Да сколько хочешь. И чистая бумага тут есть. Вот, возьми. – Он протянул Филе авторучку и листок бумаги. – Только к клеткам близко не подходи. Понял?
Но Филя его уже не слышал. Он взял лист бумаги, уютно устроился с ним на досках и принялся рисовать жирафа. На бумаге рисунок не поместился, и часть его перешла на доску.
Филя сдвинул лист в сторону, потом попытался приложить его к обратной стороне доски. Огляделся. Вокруг не было ни души. По дорожке прыгал воробей. В клюве он держал маленькое серое перышко. Филя пошел за ним и не заметил, как оказался возле клетки с гремучей змеей. Он долго рассматривал узоры на ее спине и голове, потом сдвинул защелку, поднял планку и отвел в сторону мелкую двойную сетку.
Змея медленно, словно струясь, скользнула на землю…
В это время Сонька, разыскивавшая Игоря, подошла к вольеру, увидела Филю возле клеток со змеями и хотела было сказать ему, чтобы он уходил прочь. Но вдруг она с ужасом заметила, что клетка с гремучей змеей распахнута настежь, а Филя тянется рукой к ярким узорам на спине настороженно замершего чудовища.
– Филя!!! – Ее горло перехватила сухая судорога.
Одним прыжком она была возле клетки и схватила змею возле головы. Змея мгновенно, свернулась восьмеркой, вырвалась с неожиданной силой и вцепилась в Сонькину руку.
Сонька упала на землю и закричала:
– Филя, уходи! – Она швырнула змею в клетку и захлопнула дверцу.
Филя, некоторое время оцепенело глядевший на происходящее, вдруг отчаянно закричал от страха и бросился бежать.
Когда на его крик к вольеру прибежали летчики, Сонька каталась по земле, сжимая одной рукой другую руку.
Исаев поднял ее.
– Скорее сыворотку! – крикнул он. – Ну скорее же…
Прибежала медсестра со шприцем, сделала укол. Летчики поспешно сели с Сонькой в вертолет. Машина стремительно рванулась в небо и спустя минуту скрылась за горизонтом.
12
Сонька лежит в постели. На лбу у нее мокрое полотенце. Вот слабо донесся, словно пробился сквозь толщу воды, голос дежурной сестры:
– Все еще в сознание не приходит. Доктор сказал, чтобы не беспокоили.
– Нет-нет, я только посижу немножко и уйду, – ответил знакомый мужской голос.
Затрепетали ее ресницы. Свет заполнил ее испуганные глаза. Она испугалась своего пробуждения, человека, сидевшего возле нее, белой пустой палаты.
В это время тишину рванул близкий рев могучего авиационного мотора, и все охватила мелкая дрожь.
Летчик увидел, как побелело и без того бледное лицо Соньки, и поспешил успокоить ее:
– Не бойся. Это взлетает самолет. Сейчас будет тихо.
Действительно, могучий рев быстро растаял, исчез словно бы за притворенной дверью.
– Я говорила, тут ей покоя не будет, – сказала, подходя поближе, высокая медсестра. – Надо было везти в город. – Она наклонилась над Сонькой. – Ну, как мы себя чувствуем?
Сонька ничего не ответила. Она закрыла глаза и ясно увидела на мгновение серую чешую змеиной шкуры.
И снова все потонуло в размытой мгле. Она говорила в бреду, бессвязно и временами шепотом. А то вдруг произносила громко как будто вполне обычные фразы:
– Почему она выползла? Ведь у клетки двойная решетка…
Летчик всмотрелся в разгоряченное лицо Соньки, взгляд его остановился на летучих стрелочках возле уголков ее губ.
Полотенце сбилось, закрыло ей глаза. Он убрал его и поразился, какой чистый и ясный у Соньки лоб.
А полотенце было горячим, словно его только что вынули из духовки.
Летчик беспомощно оглянулся. Сестры рядом не было. Но, к счастью, в палату быстро вошел военный врач.
– Что это за визиты? Извините, Федор Степанович, но девочке нужен полный покой.
Летчик встал и пошел к выходу. В дверях он обернулся.