В ТурцииивЕвропеони
имели какие-то шансы, в Мексике -никаких.ОхранаТроцкогосостоитиз
американцев и мексиканцев, среди нихинадоподобратьчеловека.Лучше
мексиканца или, во всяком случае, человека испаноязычного.
- Хорошо... - сказал Берия, и какие-то нотки вегоголосеподсказали
Шароку, что он попал в точку, его рассуждениясовпадаютспланамиэтих
людей.-ТретьегосентябрясобираетсяучредительныйконгрессIV
Интернационала. Вам следует завтра же отправиться в Париж и бытьвкурсе
этой говорильни.
- Слушаюсь, товарищ Берия!
Он назвал его по фамилии. Именовать"заместителемнаркома"человека,
который не сегодня-завтра будет наркомом, было бы глупо.
- Ваши руководители... - Берия кивнул в сторону Судоплатова. - С Павлом
Анатольевичем вы знакомы...
- Так точно, знакомы.
Берия повернулся к соседу Судоплатова, представил его:
- Наум Исаакович Эйтингон.
Эйтингон протянул Шароку руку, улыбнулся.
- Будем работать.
15
После награждения орденом положение Вадиманастолькоупрочилось,что
ему вручили однодневный пропуск в Октябрьский зал Дома союзов насудебный
процесс по делу "Антисоветскогоправотроцкистскогоблока".Такойчести
удостоились лишь видные писатели, способныесоздатьнужноеобщественное
мнение.
Вадим не сомневался в том, что сумеет оправдать доверие. Его реакция не
будет простым газетным откликом, какие сотнями печатают ныне егособратья
по перу: "Сурово покарать грязную банду убийц и шпионов"... "Уничтожить!",
"Добить!" и томуподобныезаезженныештампы.Онисследуетпсихологию
политического преступления, протянетнитьотдокладаБухаринана1-м
съезде писателей в 1934 году до нынешнего процесса. Доклад опоэзии...о
_поэзии_ делал шпион и убийца. Где же грань,отделяющаяинтеллигентаот
преступника? Плетнев,Левин,Казаков-врачи,призванныеисцелятьи
спасать, стали пособниками, подручными Смерти. Гдежегрань,отделяющая
гуманиста от преступника? На эти вопросы он даст ясный, четкий и достойный
ответ: истинная интеллигентность, истинная гуманностьвозможнытольков
верном служении партии Ленина - Сталина. Вот в таком духе следуетначать,
а там уж рука сама пойдет писать.
Как и все в зале, Вадим, затаивдыхание,следилзапроисходящимна
сцене.Господи!БухариниРыков-бывшиеруководителипартиии
государства, Ягода - всесильный глава НКВДсамоегоимявнушалоужас,
народные комиссары, секретари ЦК партии, вершившие судьбы миллионов людей,
теперь, жалкие, раздавленные, сидят на скамье подсудимых, послушно встают,
послушно садятся, охотно признаются в самых страшных преступлениях.Вадим
не знал и не хотел знать, какой ценой добились от них признаний. Он мог об
этом только догадываться, вспоминая парикмахера Сергея Алексеевичасего
выбитыми зубами, со страшными кровоподтеками на лице. Но не ощущал кэтим
людям ни капли жалости.