МногопозжеШарокузнал,что
Серебрянский, бывший эсер, руководит в их учреждениигруппойспециальных
поручений, то есть акциями похищений и ликвидации противников. Сотрудников
этой группы чекисты за глаза называли "Яшиныребята"."Алексей"былиз
этой группы, так что о цели его приезда догадаться было нетрудно.
После свидания со Зборовским "Алексей" тут же исчез. Зборовский остался
на связи с Шароком и вскоре сообщил, что Седову сталосовсемплохо,его
положили в больницу на Rue Narcisse Dias под именем господина Мартена(по
фамилии Жанны). Доступ к нему имелитолькоЖаннаиЗборовский.Теперь
сообщения от Зборовского поступали ежедневно. Шарок передавал их в Москву.
ВосьмогофевраляСедовуудалилиаппендикс,операцияпрошлауспешно.
Девятого, десятого, одиннадцатого,двенадцатого,тринадцатогосостояние
больного было хорошим: ходит по палате. Четырнадцатого - новоесообщение:
накануне вечером у Седова неожиданно начались галлюцинации.Онбегалпо
клинике, кричал что-то по-русски, упал на диван в кабинете директора.Ему
сделали повторное переливание крови, но спасти неудалось.Шестнадцатого
февраля, находясь в состоянии комы, Седов скончался.Вскрытиеничегоне
показало. Даоноинемоглоничегопоказать.Переданный"Алексеем"
препарат был неизвестен французским врачам, действие еговызывалосмерть
только на десятый день. Порошок был всыпан в еду перед отправкой Седовав
больницу.
8
Першило в горле, насморк, врачи посоветовали посидеть дома.Сталинне
поехал в Кремль.
Хмурый день. По ЕГО приказу снег на веранде не убирали. Следовнанем
нет - никто не подходил. И,каквсегда,виднетронутогобелогоснега
успокаивал. Снег висел на деревьях, лежал на крыше караульногопомещения.
Снег с крыш убирали только тогда, когда ОН уезжал в Кремль, а покаОНна
даче, взбираться на крыши, скрести лопатаминеразрешалось-нелюбил
скрежета над головой, не любил, когда сверху слышались шаги.Дажедорога
от ворот к дому не убиралась, боялись возней во дворе ЕГО разбудить.
В комнате темновато, но Сталин не зажигал света - потерялось бы чувство
уюта, которое он обычно испытывал в такой вот хмурый зимний день втишине
и покое своего дома. Умылся. Бриться не стал, сегодня показываться некому.
Валечка принесла на подносе завтрак.
- Как чувствуете себя, Иосиф Виссарионович? Как здоровьичко?
- Хорошо. В библиотеку пойду.
Она робко посмотрела на него.
- Что смотришь, не узнаешь?
- Так ведь хотели вы, Иосиф Виссарионович, дома посидеть. И врачи...
- Врачи разрешили библиотеку, - оборвал ее Сталин.
- Тогда ладненько, чудненько.
Это "ладненько", "чудненько" выразилосьвотвчем:когдаСталинв
валенках, шубе и шапке-ушанке вышел из дома, дорожка от дома до библиотеки
была очищена от снега, крыльцо библиотеки-деревянногодома,наэтаж
врытого в землю, подметено. И в самой библиотеке тепло, проветрено.Когда
успели?
На стеллажах книги правильно стоят, по разделам, по алфавитуОНлегко
находил нужную, не мог терять времени на поиски.