– Зачем? – вскинулась Дора. – Ты не подумал, что это опасно?
– Если бы подумал, ничего и не было, – заметил Тариус.
Мальчик замялся и опустил голову.
– Мне почудилось, что кто-то зовет. По имени. Я туман даже не сразу заметил. А потом оттуда эти вынырнули. И я побежал.
– Дурак! – испуганно и зло выкрикнула Паола.
– А то, – согласился Капитан.
Пол нервно усмехнулся, но возражать не стал.
– Мы еще не поблагодарили вас, – сказал Мэт. – Если бы не факелы… Как вы догадались?
Капитан пожал плечами:
– Не сложно было сообразить: огонь разгоняет туман.
– Вы еще сообразили, – поежилась Дора. – У меня от их вида все мысли из головы вылетели. А уж когда рядом оказались…
Сенекс подумал, что дело не в сообразительности, а более простом восприятии, но ничего не сказал. В конце концов, Тариус действительно их спас.
– Там что-то мелькнуло! – Паола ткнула пальцем в сторону окна.
Тариус поднялся и выключил свет. Тотчас темнота за окнами посерела, и они увидели чудовище, стоящее прямо за стеклом. Непонятно, могло ли оно видеть без глаз, но один вид его был ужасен. Паола вскрикнула, Пол задрожал. Тариус поспешил в холл, остальные – за ним. Щелкнул выключатель, погрузив комнату в сумерки, и тогда все увидели чудовищ, столпившихся перед окнами снаружи. Они вслушивались, слепо всматривались, внюхивались, прижимая к стеклу страшные ладони.
– О, боже, – жалобно простонала Дора.
– Они не пройдут внутрь, – отрезал Тариус.
– Почему вы так уверены?
– Потому что иначе уже были бы здесь.
– Но они ведь из тумана, он может просачиваться сквозь щели!
– Наверное, для обретения формы этого недостаточно, – промямлил Мэт.
– Проверьте: нет ли где открытого окна, – распорядился Капитан. – На втором этаже тоже.
Все, кроме Сенекса, бросились исполнять приказ, и вскоре опять собрались в холле, удостоверившись в своей безопасности. Между тем чудовища за окнами оживились: они двигались быстрее, привлеченные активностью людей, а может, еще и…
– Свет! – догадался Тариус. – Их отпугивает свет. Зажигайте все светильники – во всех комнатах.
– Превратим дом в волшебный фонарик, – истерично хохотнул Пол, но побежал быстрее всех.
Вскоре дом был залит светом. Снаружи, он, должно быть, представлял весьма милую картинку: этакий оплот уюта и радости. Однако чудовища красоты не оценили. Пока остальные занимались делом, Сенекс подошел к окну и видел, как они недовольно закачались, заклубились, и услышал злобное шипение.
– То, что надо! Пусть утрутся, – подытожил Тариус.
– Но они не уходят, – осторожно заметила Дора.
– Туман уходит только с рассветом, – пожал плечами Мэт.
– Нам бояться нечего, – решительно заявил Тариус, глядя на перепуганных детей. – Пусть хоть изойдутся на шипение – внутрь им не пробраться.
– Все же нам с вами стоит покараулить, – предложил Мэт. – А остальные пусть идут спать. Все вымотались.
– Вы устали не меньше, – заявила Дора.
– Верно, – поддакнул Пол.
– Значит, так, – отрезал Тариус, с каждой минутой обретавший все большую уверенность. – Я остаюсь здесь, Мэт идет в гостиную и присматривает за другим бортом, остальные – по каютам отсыпаться. Подстрахуете нас завтра, если что. Свет не выключать.
Спорить никто не решился.
Сенекс добрался до комнаты, закрыл дверь на ключ и с невероятным облегчением лег на кровать. Он очень устал и, несмотря на лампу, смог заснуть куда быстрее, чем рассчитывал. Старческий сон его, впрочем, был неглубок. Где-то в середине ночи он проснулся от звука шагов. Хлопнула дверь – Капитан вернулся в свою комнату. Сенекс прислушался: снаружи шел дождь – по стеклу барабанили капли. Непогода прогнала туман. Можно спать.
К утру дождь закончился, но рассветный остров был до того хмур и неуютен, что начинать день не хотелось. А Сенексу не хотелось даже жить. После вчерашних волнений и порции виски он чувствовал себя отвратительно. Вот что самое ужасное в старости: как будто мало просто осознания скорого ухода. Тело подводит тебя, оно начинает разрушаться, изнашивается стремительно еще при жизни. Рождаемая этим беспомощность, отвратительная слабость, боль, гложущая тебя, как голодный пес, – вот что кошмарно.
Сенекс застонал. Скорее, чтобы почувствовать, что еще может, чем от боли, но звук вышел жалкий и тут же растворился в тишине. Он тихо лежал, надеясь перетерпеть боль и выиграть еще один раунд у подступающего небытия. В комнате становилось все светлее. И прохладнее. Вчера он не разжег камин.
Пересилив себя, Сенекс сел на кровати, собираясь с духом. Жалобным скрипом отозвалась спина, крутило колени. Сейчас он ненавидел все вокруг, жалел себя, и эти эмоции неплохо отгоняли проклятые черные мысли, пауками шныряющие в голове. Он с трудом поднялся и дошаркал до туалета. Уголь в камине еще был, и старик, хрустя всеми суставами и сопя от напряжения, разжег огонь. Тот синей лентой весело пробежал по угольным вершинам, щелкая искрами.
Сенекс постоял возле, глядя на пламя. В последний год он нередко ловил себя на ранее не свойственной любви к созерцанию. Качающаяся ветка, дождь, перекатываемая ветром пыль, бегущие облака – иногда он мог уставиться просто на стену или краешек стола и сидеть так без малого час. Даже не думал ни о чем в этот момент и не погружался в воспоминания, а просто был. С одной стороны, такие моменты раздражали, словно мозг привыкал к недеянию, но с другой – он чувствовал себя при этом так спокойно и умиротворенно.
Сейчас покой спугнули. Хлопнула дверь, шаги, потом другие. Жильцы просыпались и начинали новый день. А его комната застыла в безвременье, как лодка, влекомая рекой мимо берегов суетящейся жизни. Сенекс доковылял до большого мягкого кресла у окна. Сегодня он никуда не выйдет. Пусть остальные тревожатся, надеются, ищут подсказки. Сенекс выше этой чепухи. Он спокоен и готов. Низкие тучи за окном были с ним совершенно согласны. Так же угрюмо насупившись, они плыли и не обращали внимания на чуждую им землю.
Сенекс задремал, потому что от осторожного стука в дверь вздрогнул и открыл глаза.
– Кто там?
– Это Дора… Можно войти?
Не дают старику покоя.
– Входите.
Женщина открыла дверь медленно, потому что в другой руке держала поднос.
– Я так и подумала, что вам нездоровится, поэтому принесла завтрак.
– Хм. Я не голоден.
– Это овсянка. Специально сварила понежнее. Всем нужны силы.
– Благодарю.
Он заметил движение за окном и, повернувшись, увидел Тариуса и Пола. Те направлялись в сторону моря. Дора кивнула.
– Отправились ловить рыбу. Тариус решил проверить, можем ли дополнить свой рацион. Поскольку неизвестно, как мы сюда попали и… как вернуться, придется быть экономными.
– Это разумно.
– О да! Он оказался настоящим капитаном. Всех нас собрал, изложил план: соблюдаем осторожность, после темноты из дома не выходим, экономим продукты. Раз уж живем здесь… пока, решили навести порядок. Как он выразился: бодрость тела даст бодрость духа, – и Дора тихо рассмеялась.
– И она уже появилась, как посмотрю, – заметил Сенекс.
Почувствовав скрытую усмешку, женщина смутилась и со словами: «Еще столько дел» – вышла из комнаты.
Пусть займутся чем-нибудь. У них будет предостаточно времени, чтобы пройти все стадии отчаяния. А чем меньше истерии, тем лучше.
Овсянка вкусно пахла, и Сенекс покосился на поднос. Пожалуй, немного подкрепиться все же стоит. Пока он задумчиво жевал кашу, глядя в окно, внизу шумела уборка. Как будто все и впрямь засучили рукава и деловито обживали новое место. Глупцы. Этот дом так же стар и нелюдим, как он сам, и на все попытки сделать его уютным и жилым ответит презрительной усмешкой. Сколько ни мой полы, ни протирай стекла, как ни протапливай комнаты, какими ароматами ни наполняй кухню, здесь всегда будет сумрачно и холодно. Чуждо. Да и много ли толку от избалованной девчонки и калеки.