..Эй,-- крикнул он уходившим с бочонками слугам,-- на лед, по маковку да соломкой сверху!.. Михеич, голубчик! Для-ради
такого случая яичницу сегодня глазунью да с свиным салом, зеленого луку побольше...
И, щелкая шлепанцами, легко и брдро двинулся на крыльцо матерой Илья Муромец.
Попов придержал меня за фалду.
-- Обожди, запрячься тут где-нибудь! -- шепнул он, наспевая за князем.-- Придет добрый час, все авось перемелется... Меня просят за тебя:
всерабственно готов служить его высочеству...
Мысленно благословляя цесаревича, я отправился в город и приискал себе в отдаленном и глухом его предместье небольшую каморку. Оттуда я
наведывался к Попову. Но ждать "доброго часа" светлейшего мне пришлось долее, чем я мог думать.
После капусты и редьки князь было ожил; вскоре, однако, впал в прежнюю хандру. "Брак в Кане Галилейской" сменился вновь для него
"сидением на реках Вавилонских". Напоминать ему обо мне -- значило вконец испортить дело. Так прошло более двух недель.
VI
Однажды, так рассказывал мне впоследствии Попов, сидел светлейший с ногами на диване и, по обычаю запустив гребнем пальцы в волосы, читал
вновь привезенные французские и немецкие газеты. Известия из Англии и Пруссии, особенно же из Франции, где тогда более и более разыгрывалась
революция, сильно интересовали князя.
-- А где тот-то, флото-пехотный боец? -- спросил он вдруг Попова, который возле занимался разборкой и отправкой бумаг.
-- Какой, ваша светлость?
-- Ну да помнишь, что в герои тут из Питера просился?
-- Давно, полагаю, дома,-- ответил знавший обычаи князя Попов.
-- Жаль,-- сказал Потемкин,-- забрался в такую даль и вдруг с носом.
Попов услышал это -- и ни слова.
-- Согласись, однако,-- пробежав еще два-три газетных листа, произнес светлейший,-- Зубовы... да и весь их социетёт!.. вот, надо думать,
бесятся: подслужиться кой-кому хотели моряком... Каких рекомендаций наслали... Ан и не выгорело...
-- Не дали бы, ваша светлость, маху,-- отозвался Попов.
-- Как маху?
-- Да ведь Бехтеев не зубовской руки.
Потемкин посмотрел через газету на Попова.
-- Как не зубовской? -- спросил он.
-- Помнится, этот молодой человек даже что-то сказал о ссоре и неудавшемся его поединке с братом Платона Александровича...
Потемкин спустил ноги с дивана и бросил газеты.
-- Что же ты молчал?
-- Запамятовал, ваша светлость.
-- Посылай ему тотчас курьера, зови.
-- Извините, теперь, пожалуй, и не поедет.
-- Как не поедет? Ко мне?!
-- Обиделся, я, чай... строго уж ему отвечено.
-- Вот как... Обидчивы нынче люди... А послушай, чем бы его расположить?
Попов подумал и ответил:
-- Надо прежде осведомиться, доподлинно ли Бехтеев уехал? Он что-то сказывал об ожидании отписки от отца.