Раз обратилась к нему одна важная придворная барыня: "Пристрой, голубчик князинька, да и пристрой мою гувернантку-мамзель к какому-
нибудь делу на казенный счет, я рассчитала ее, и она пока без места". Чтоб отделаться от беса-бабы, князь и причислил ту мамзель по форме к
гвардии -- на казенный паек. Много об этой и подобных его шутках толковали в то время, и сама государыня, осведомясь о забавной выходке
Потемкина, немало тому смеялась.
То был век славной пышности и сказочного мотовства. При дворе незабвенной монархини, сказывали, угля для подогревания парикмахерских
щипцов тратилось на пятнадцать тысяч рублей в год, а на самовары -- на пять--десять тысяч и сливок выпивалось при дворе на четверть миллиона в
год.
Со въездом в Яссы как я, так и мой сопутник стали невольно терять спокойствие и робеть. В приеме светлейшего лежала разгадка нашей
участи. Мне предстояло либо попасть к делу -- достойному, полезному, либо затеряться на новой арене, как бы мелкой песчинке в морском
коловороте, без всякого следа.
Провиантский фельдъегерь, бывший все время в спокойном и бодром духе, под конец крайне присмирел. На последней станции, пока нам
запрягали, он куда-то юркнул, а когда вскочил опять в тележку, я его не узнал. Он успел умыться, прибраться и из черного, всклокоченного цыгана
стал миловидным, с располагающими чертами лица блондином.
Разговорясь, где и как нам остановиться после приема князя, мы въехали в форштадт. Резиденция Потемкина была здесь же невдали, на
загородной, окруженной садами даче князя Кантакузена. Светлейший особенно любил это место, так как здесь было удобно давать городу и дамам его
свиты непрерывные празднества, до коих он был такой охотник. "Вот квартира капельмейстера Сарти",-- объявил мой сопутник, указывая отдельный
флигель близ княжеского дворца. По его словам, Сарти содержал при князе до трехсот музыкантов и целую труппу балетных танцоров и танцовщиц. Балы
сменялись театрами, фейерверки и кавалькады концертами светского и духовного пения. "В прошлую зиму,-- сказал мой сопутник,-- этот волшебник
Сарти исполнил у его светлости собственного переложения кантату: "Тебе Бога хвалим", причем слова "свят, свят" сопровождались придуманною им
беглою пальбой из пушек. В числе красавиц, гостивших в то время при главной квартире, мой сопутник назвал княгиню Гагарину, графиню Самойлову и
в особенности жену двоюродного брата князя, Прасковью Андреевну Потемкину. Для этих дам светлейший выписывал с особыми фельдъегерями разные
диковинки: икру с Урала и Каспия, шекснинских в бадягах жирных стерлядей, невскую лососину, калужское тесто, трюфли из Перигё, из Милана
итальянские макароны и варшавских каплунов. "А незадолго до моего выезда,-- добавил сопутник,-- прослышав, что некие два брата, кавказские
офицеры Кузьмины, лихо пляшут по-цыгански, князь, выполняя чей-то дамский каприз, выписал и этих Кузьминых. Те прискакали с курьером из
Екатеринодара, отплясали усердно у его светлости по-цыгански и вновь уехали вспять". "Что ж было с ними?" -- спросил я сопутника. "Да ничего,
все благополучно кончилось, исполнили по мере сил желаемое, услышали: "Спасибо, ребята!" -- и беспрепятственно отретировались".
Был полдень, когда мы подкатили к ограде княжеского дворца. Солнце страшно пекло. На небе ни облачка. Кругом ни пеших, ни конных. Только
часовые в белых куртках и шапках молча прохаживались у ворот.