Призрак был похож на ментальный туман, растёкшийся клочками по подвалу. Алан собрал всю мощь интеллекта в один импульс и послал навстречу призраку, собрав последнего таким импульсом в одну точку. Человек мгновенно оказался рядом с призрачным существом, которое дёрнулось в сторону пытаясь рассредоточиться в туман, но было уже поздно. Мужчине понадобилась всего одна секунда, чтобы поставить взведённую ловушку на то место, где был призрак до этого, сконцентрированный в точке.
Ловушка зафиксировав призрака открывала воронку, которая засасывала ментальное тело внутрь электро-магнетическим полем, которое работало в множестве ментальных диапазонов и автоматически могло настраиваться на диапазон любой плотности.
Сделав свою «привычную» автоматическую настройку ментального диапазона, ловушка автоматически сработала в одну сотую секунды. Призрак был заточён. Алан Тью победил.
Мужчина прикоснулся в определённом месте к двери помещения, она открылась. Этот подвал, для отлова призраков использовался и раньше, поэтому в нём всё было оборудовано для подобных мероприятий. На выходе из подвала уже собралось несколько сотрудников бюро, для оказания помощи любой сложности. Все с ожиданием и страхом следили за мужчиной. Алан улыбнулся и показал ловушку, на которой мигал индикатор ментальной плотности, показывая наличие призрачного тела.
* * *
Алан заглянул в зал для брифинга и обнаружил там только Файета, расположенного в кресле у входа. Тот молча, движением глаз и наклоном головы к плечу пригласил астрофизика войти. Алан прошел до ближайшего свободного кресла и мягко приземлился в него. В тот же момент в зал ворвался Люкас и несколько раз потряс обеими руками ладонями вверх, показывая рассевшимся Файету и Алану, чтобы они поднялись со своих мест. Так было принято встречать капитана, который спустя несколько секунд тоже появился на пороге входа в зал для брифинга.
– И я приветствую вас, спутники! Доброго дня и удачных свершений сегодня! – произнёс стандартное приветствие Бьюйк, улыбаясь приглашая экипаж занять места за столом.
глава 4
Она очень любила своего папу. Любила, наверное, потому что он был не частый гость их скромного дома, а когда появлялся, он не сводил глаз со своей принцессы (так он её называл втайне от мамы). А ещё потому, что когда они виделись, он дарил ей необычные, поражающие воображение подарки, и потом рассказывал увлекательные истории, связанные с этими подарками. А может быть она любила его потому, что с ним было интересно, и игры он придумывал увлекательные. Ей особенно нравилось играть с ним в разведчиков. Он прятался, а она его искала, и находила.
Папа был большой и сильный, добрый и красивый – самый лучший папа на свете. Как-то раз он подарил ей необычную зверушку в аквариуме из небьющегося стекла. Шерстяные лапки-крохи, такая же шерстяная мордочка и хвостик. Всё остальное тело прикрывал угловатый, сплющенный додекаэдр из плотного хитинового материала. Очень уж смахивала эта зверушка на черепаху. Девочка долго-долго разглядывала, как медленно передвигающая ноги ползушка-зверушка перемещалась из одного края аквариума в другой в поисках выхода из надоевшей стекляшки. Девочка сжалилась над зверушкой и выпустила её погулять по травке. Недели через две только нашёлся ползающий зверёк, в траве рядом с домом. Именно это событие дало имя неземной черепашке – Найдёныш.
– Ами! Ами, милая, ты где? – нежным голоском пропела молодая красивая женщина в облегающем комбинезоне, заманчиво подчёркивающем все линии красоты её спортивного тела.
– Я тут, мамочка, – раздался высокий детский голос с верхнего этажа.
Невысокая женщина лет тридцати-сорока, с аккуратно закреплённым на макушке пучком светлых, почти коротких волос, грациозно продефилировала по лестнице на верхний этаж двухэтажного загородного домика. На последней ступеньке она замерла в нерешительности. Перед ней стояла маленькая девочка лет пяти в больших мужских башмаках, на босу ногу, в пижаме из ярких цветов, но мягких оттенков. На голове была мамина панама, а на лице криво наклеенные усы из чёрной шерсти. Надо бы спросить, откуда шерсть, мелькнуло в голове у женщины.
– Что с тобой, моя пуговка? – улыбнулась блондинка, разглядывая причудливый наряд такой же белобрысой дочки.
– Заходи, мамочка, – доверительным голоском прожужжала дочь, снимая шляпку и приглашая маму в свою комнату, в которой явно витала некоторая загадочная обстановка.
– Чем ты тут так увлечённо занимаешься? – спросила женщина, оглядывая аккуратно расставленный беспорядок.
– Я в папу играю – тем же доверительным голосом проговорила Ами…
Видела дочка папу не чаще одного-двух раз в месяц. Но толи к счастью, толи на беду, Ами никак не связывала долгое отсутствие папы с его профессиональной деятельностью. Папа работал разведчиком, так говорила мама, но она запрещала говорить это кому бы то ни было. Как-то раз дочка осмелела и спросила у папы напрямую:
– Папочка, а ты правда работаешь разведчиком?
Папа огляделся вокруг, надвинул шляпу на глаза своим фирменным жестом, (слегка подбивая её сзади и снизу ребром ладони правой руки), и приложил указательный палец к губам. Потом сделал тихий-тихий заговорческий голос и прошептал:
– Тсс, это большая тайна, никто не должен этого знать кроме меня, тебя и мамы.
После этого он театрально наиграно несколько секунд озирался по сторонам, как бы высматривая, чтобы никто не подслушал. Повернув взгляд обратно к дочери, мужчина задорно подмигнул и слегка улыбнулся.
Так тема была закрыта и долго не поднималась. Пусть они не говорили о папе разведчике, но о других вымышленных разведчиках разговаривать было можно и играть в них тоже.
Строго выполняя мамин и папин наказ, ей приходилось скрывать это от всех подружек. Их было не так много, как у некоторых других, более общительных девочек, но зато они её вполне устраивали. Были не очень шустрыми, не жаловались никогда ни на что и не задавали лишних неудобных вопросов.
На Ступенях воспитания, дети от одного года до семи лет посещали специальное учреждение. Там было всё необходимое и для полезного, и для обыденного времяпровождения. Периодически дети ночевали в таких учреждениях и их комнаты для ночлега были точными копиями с их оригинальных домашних спален. Чем старше становились дети, тем более длительными бывали их подряд проведённые дни в воспитательном учреждении. Там Ами и познакомилась со своими подружками.
Две девочки поругались из-за куклы, у которой была самораскрашивающаяся одежда. Они спорили, в какой цвет раскрасить кукле платье. Ами подошла к девочкам и поздоровалась. Девочки перестали спорить и посмотрели на неё. Ами назвала своё имя и спросила имена девочек, а затем, спросив о причине спора, решила нерешаемый женский конфликт. Она предложила раскрасить платье куклы в разные цвета, а не в один. Теперь девочки уже не спорили, они увлечённо придумывали вместе в какие цвета раскраситься платью на воротничке, на манжетах, на кармашках. Общий окрас платья было решено совместными усилиями собрать из полосок трёх разных цветов, и каждая девочка загадала свой цвет. С того момента они играли вместе, и называли друг дружку подружками.
Конечно, девочки играли с девочками чаще, но и игры с мальчиками никто не запрещал. Хоть Ами и устраивали обе подружки, но её всегда тянуло к мальчишкам. Ей казалось очень скучным занятием игры в куклы, она хотела играть в подвижные мальчишеские игры. Однако, до самого выпуска из Ступеней воспитания так и не решилась подойти познакомиться хотя бы с одним.