Даже если бы ты мог, а ты не можешь, отдать мне большую часть, то и это будет не то, чего я хочу. Я хочу тебя всего, полностью и без остатка, в каждый миг твоей жизни.
Теперь опять заговорил Иисус:
– Мак, я не хочу быть первым в списке твоих ценностей, я хочу быть в центре всего. Когда я живу в тебе, то вместе мы можем пережить все, что с тобой происходит. Я не хочу быть на верхушке пирамиды, я хочу быть в движущемся центре, через который вся твоя жизнь – твои друзья, семья, занятия, мысли, поступки – будет соединяться со мной и двигаться, подчиняясь дуновению ветра, вперед и назад, внутрь и наружу, в невероятном танце бытия.
– А я, – завершила Сарайю, – я и есть этот ветер, – Она широко улыбнулась и поклонилась.
Последовало молчание. Мак пытался собраться с мыслями. Он обеими руками вцепился в край стола, словно в надежде удержаться хоть за что‑нибудь материальное перед натиском подобных идей и образов.
– Ладно, хватит об этом, – заявила Папа, поднимаясь со стула, – Пора немного повеселиться! Вы идите, а я пока уберу со стола все, что может испортиться. Посуду вымоем потом.
– А как же молитва? – поинтересовался Мак.
– Никаких обязательных ритуалов, Мак, – сказала Папа, унося со стола несколько тарелок, – Сегодня вечером у нас будет совсем другое занятие. Тебе понравится!
Когда Мак поднялся, чтобы пойти вслед за Иисусом к задней двери, он ощутил на своем плече чью‑то руку и обернулся. Сарайю стояла рядом, пристально всматриваясь в него.
– Макензи, пойдем со мной, я хочу сделать тебе подарок но случаю сегодняшнего вечера. Ты позволишь прикоснуться к твоим глазам и исцелить их, всего лишь на этот вечер?
Мак изумился:
– Но у меня прекрасное зрение.
– На самом деле, – извиняющимся тоном произнесла Сарайю, – от тебя очень многое скрыто, хотя для человека ты видишь очень даже хорошо. Однако сегодня вечером ты сможешь увидеть кое‑что из того, что видим мы.
– Тогда пожалуйста, – согласился Мак. – Прошу тебя, коснись моих глаз и всего, чего захочешь.
Она протянула к нему руки, Мак закрыл глаза и подался вперед. Ее прикосновение, неожиданное и веселящее, было похожим на лед. Легкая дрожь прошла по телу, и он поднял руки, чтобы задержать прикосновение у себя на лице. Но не ощутил ничего и поэтому медленно открыл глаза.
Глава 15
Празднование друзей
Ты можешь поцеловать своих родных и друзей на прощание и оказаться во многих милях от них, но в то же время ты унесешь их с собой в своем сердце, в голове, в животе, потому что не только ты живешь в мире, но и мир живет в тебе.
Фредерик Бюхнер. «Говоря прайду»
Когда Мак открыл глаза, их тотчас же пришлось заслонить рукой от слепящего света, который окутывал его.
– Тебе будет очень трудно смотреть прямо на меня. – Зазвучал голос Сарайю, – или на Папу. Но по мере того, как твой разум будет привыкать к перемене, станет легче.
Мак находился на прежнем месте, но хижина исчезла, точно так же, как и причал с мастерской. Он стоял на вершине небольшого холма под сияющим, хотя и безлунным, ночным небом. Видел, что звезды движутся, но не суматошно, а плавно и четко, как будто великие небесные дирижеры направляют их движения.
Время от времени, словно подчиняясь какому‑то знаку, дождь комет и метеоров осыпал ряды звезд, изменяя их плавный танец. А потом Мак увидел, как некоторые звезды растут и меняют цвет, словно превращаясь в новые или в белых карликов. Казалось, будто само время сделалось динамичным и переменчивым, вплетаясь в кажущееся хаотичным, однако тщательно выверенное небесное представление.