Он не знал, почему на этот раз не получается, но был твердо намерен продолжать. Иисус здесь, так что ему не о чем беспокоиться. Перспектива долгого заплыва в ледяной воде не особенно прельщала, однако Мак был уверен, что сумеет переплыть озеро, если придется.
По счастью, когда он сделал следующий шаг, вместо того чтобы погрузиться еще глубже, он немного поднялся, и поднимался с каждым последующим шагом, пока снова не оказался на самой поверхности воды. Иисус присоединился, и они двинулись в сторону хижины.
– Тебе не кажется, что всегда получается лучше, когда мы делаем это вместе? – спросил Иисус, улыбаясь.
– Похоже, мне еще многому предстоит научиться. – Мак улыбнулся в ответ. Он понял, что ему все равно, плыть или же идти вот так – главное, чтобы Иисус был рядом. Наверное, он в конце концов начал верить, пусть это и были всего лишь первые робкие шаги.
– Спасибо, что был возле меня, беседовал со мной о Мисси. Ведь я же ни с кем не говорил об этом. Кажется, теперь отчаяние не держит меня с такой силой, как прежде.
– Тьма скрывает истинный размер страхов, лжи и сожалений, – пояснил Иисус. – Но они скорее тени, чем реальность, поэтому кажутся больше в темноте. Когда же в те глубины души, где они обитают, попадает луч света, ты начинаешь понимать, что они в действительности такое.
– Но почему все мы стараемся спрятаться там? – спросил Мак.
– Думаем, что там безопаснее. Но если ты ребенок, который пытается выжить, там действительно безопаснее. Затем снаружи ты вырастаешь, но тот, кто внутри, так и остается ребенком в темной пещере, окруженным чудовищами, и по привычке ты пополняешь их коллекцию. Все мы собираем то, что для нас ценно, помнишь?
Мак невольно улыбнулся. Он понял, что Иисус имеет в виду слова Сарайю насчет коллекционирования слез.
– Так как же все меняется для тех, кто потерялся в темноте, ну, как я?
– Чаще всего очень медленно, – ответил Иисус. – Помни, один ты не справишься. Некоторые пытаются с помощью разных защитных механизмов и ментальных игр. Только чудовища все равно не уходят, просто дожидаются момента, чтобы явиться.
– И что же мне делать теперь?
– То, что ты уже делаешь, Мак, учиться жить любимым. Это не так‑то просто для человека. Ему тяжело делиться чем бы то ни было. Да, все, чего мы хотим, это чтобы он вернулся к нам. Затем мы поселимся у него в душе, станем с ним одним целым. Эта дружба настоящая, а не воображаемая. Она жизнь на всех, один путь. Тебе придется разделять нашу мудрость и учиться любить нашей любовью, а нам предстоит… выслушивать твое ворчание, нытье и жалобы… и еще…
Мак громко засмеялся и пихнул Иисуса в бок.
– Стой! – закричал Иисус и замер на месте. Сначала Мак подумал, что, возможно, обидел его, но Иисус напряженно всматривался в воду, – Ты видел? Смотри, вот она, снова подплывает!
– Кто? – Мак подошел и, прикрыв глаза от солнца, попытался разглядеть, на что смотрит Иисус.
– Смотри! Смотри! – шепотом заговорил Иисус. – Она прекрасна! Наверное, целых два фута в длину! – И тогда Мак увидел ее, громадную форель, скользящую всего в паре футов у них под ногами, явно не подозревающую, сколько эмоций она вызвала над поверхностью воды.
– Уже несколько недель пытаюсь ее поймать, и вот она теперь меня дразнит, – засмеялся Иисус.
Маки изумлении смотрел, как Иисус заметался из стороны в сторону, пытаясь не отстать от рыбины, но в итоге сдался. Он был взволнован, словно ребенок.
– Ну, разве она не великолепна? Наверное, мне никогда ее не поймать.
Мак был сбит с толку всей этой сценой.
– Иисус, почему бы тебе просто не приказать ей… ну, не знаю, прыгнуть прямо в лодку или заглотить крючок? Разве ты не повелитель всего сущего?
– Конечно.