– Прошлое? – У меня внутри все похолодело.
– Да. Ведь наверняка было что-то?
– Было. – Я всеми силами постаралась не провалиться в воспоминания.
– Вот, – благоразумно не стал заострять на этом внимание Повелитель морей. – Но опасны эти… даже не знаю, как их обозвать то покультурнее. В общем, опасны они тем, что взаимодействуют с остальными совершенно спокойно.
– Они могут отдать какой-то приказ, и ты выполнишь его, даже не подозревая, что следуешь чужой воле? – вспомнила я один популярный сериал на Земле.
– Нет, – усмехнулся Посейдон, – до такого, к счастью, еще не дошло. Но их опасности это не умаляет. Они задают тебе любой вопрос, и ты отвечаешь, даже если это государственная тайна. Они могут узнать все, что угодно.
– И опасно это даже не тем, что ты выдаешь тайны, – продолжила за ним Амфитрита. – Как правило, Непомнящие – неприкаянны. Они не знают своих мыслей, желаний, чувств. Они – живые куклы, безынициативные и послушные. И поэтому они опасны, ведь если такое существо что-то делает, значит – ему приказали.
– А еще хуже то, что я не помню, что мог сказать тогда, – подал, наконец, голос Ной. – И это просто катастрофа.
– Обалдеть. – Я зависла, пытаясь обдумать всю узнанную информацию. – И что теперь со всем этим делать?
***
Разговоров хватало в тот день – обсуждали ситуацию с Непомнящим. Действительно ли это был он? И что вообще могли выпытывать у Ноя? Братья пытались вспомнить политические ситуации последних веков, чтобы понять, для чего это все было нужно. Мы с Амфитритой тоже хотели как-то помочь, но увы. И как же я была благодарна, что меня не заставили рассказывать то, из-за чего я могу видеть этих тварей. Хотя по взгляду мужа, брошенному вскользь, стало понятно, что он хотел бы все услышать.
А когда мы оказались в своих комнатах – домой не стали возвращаться – внутри меня все обмерло. То, что позволило мне стать не такой, как все в этом мире – я слишком боялась раскрывать эту тайну, копаться в собственных воспоминаниях. И Ной почувствовал это.
Мы сидели на теплых досках наземной части дома, любуясь отраженным в воде закатным солнышком. Было тепло, уютно и просто хорошо, а меня где-то внутри страшно трясло. Даже зубы лишний раз старалась не разжимать, чтобы не застучали. Вдруг в голове пронеслась картинки, словно фильм посмотрела – маленький сероглазый мальчик со смехом и восторгом строит из водных капелек рисунки в воздухе. У него хорошо получается. Красиво. Он счастлив. Что это было?
– Это мое воспоминание из детства, – произнес вдруг Ной.
Я повернулась и наткнулась на легкую улыбку.
– Наша связь может гораздо больше, нежели передавать эмоции. При должном развитии мы сможем общаться мысленно и видеть воспоминания друг друга. Если ты не хочешь рассказывать, потому что тебе тяжело, просто позволь мне самому увидеть это.
– Но ведь мы еще не можем общаться телепатически, откуда же передача воспоминаний? – удивилась я.
– Ася, мысли требуют хорошего навыка у обеих сторон, а воспоминания я могу посмотреть в одностороннем порядке. Ты знала, что подобная связь есть у родителей и детей? Это родственные узы. Наша с Сеем мать всегда могла услышать нас и прийти на помощь. Поверь, брат был еще тем сорванцом. Так что – позволишь?
– Я не знаю, как.
На самом деле мне хотелось избежать слов, я могла недоговорить, рассказать что-то не так, как было на самом деле, да и вряд ли смогла бы вообще хоть что-то рассказать. Даже сейчас голос предательски дрожал.
– Сам я не смогу найти, тебе нужно меня провести. Закрой глаза. – Он пересел поближе, беря меня за руку. – Вспомни что-то незначительное, предшествующее или же произошедшее сразу после того события. Мне нужна отправная точка.
Я слушала его голос и проваливалась куда-то вглубь себя. Это было страшно. Но сейчас рядом ощущалось родное тепло, я знала, что не одна.
***
Ной стоял посреди странного сооружения. В голове Аси всплыла подсказка – «школа». Он с любопытством оглядел пустые коридоры. Обычно просмотр воспоминаний происходил от третьего лица, но не настолько же! Да, мозг в таких случаях сам достраивает картинку, чтобы было удобнее смотреть, но, как правило, сам хозяин должен быть в непосредственной близости.
Над головой вдруг раздалась пронзительная, бьющая по ушам трель. «Звонок».
За многочисленными дверями в этом коридоре нарастал гул. Он давил на стены, грозя прорваться. Двери открылись и… Словно открыли заслонку. Гул превратился в многоголосый шум, рассыпавшийся по коридору маленькими детьми. Они были так непосредственны! Кричали, что-то доказывая друг другу, громко обсуждали свои игры или же прошедший только что урок. Ной не мог знать всего этого, лишь Ася.
Он обернулся, ища хозяйку воспоминаний, и вдруг наткнулся на внимательный взгляд серо-голубых глаз, который тут же сменился узнаванием, и девочка кинулась сквозь него к подруге.
– Аленка!
Та обернулась, и Ной узнал одну из работниц своего дома. Да, Ася рассказывала о подруге.
– Анастасия, – притворно строго выговаривала она маленькой рыжульке, – мы собрались сразу после школы гулять. Как ты можешь задерживаться в классе, когда у тебя такая важная миссия?!
– Ой, да ладно тебе! – воскликнула Ася, смеясь. – Пошли уже!
И две юные школьницы наперегонки бросились к выходу.
Вокруг слегка посерело, будто бы подергиваясь дымкой. «Меняется локация», – сообразил Ной.
Дымка рассеялась, и оказалось, что уже вечер. Две девчушки увлеченно катались на странных железных конструкциях. «Качели» – снова подсказала Ася и Ной кивнул. Девчушки смеялись, болтали, и казалось, совсем забыли о времени, пока у входа на площадку не появился очень рассерженный мужчина.
– Анастасия!
Он быстро подошел к девочкам, и Ася тут же испуганно спрыгнула с качели. Она мельком огляделась и поняла, что уж больно сильно заигралась – сумерки вокруг сгущались все быстрее и быстрее.
– Прости, пап, – тихо сказал она, опустив взгляд.
– Ты должна была вернуться еще до семи вечера! – прикрикнул отец. – Алена, – он повернулся ко второй девочке, притихшей в сторонке, – если ты не хочешь получить ремня от своего отца, лучше бы тебе поторопиться домой, потому что я видел его на второй площадке из пяти мной обеганных.
Аленка ойкнула и, схватив с лавочки портфель, убежала, перед поворотом крикнув:
– До свидания, дядь Толь!
Она быстренько помчалась домой. Там её мама поругает, но защитит от разгневанного отца, а Ася была схвачена своим родителем за руку, крепко-крепко, аж поморщилась. Они пошли по улице.
Ной двинулся следом. Почему-то сейчас локации не менялись, и он пришел к выводу, что это из-за близости главного.
Анатолий же шел, крепко держа дочь за руку, неся ее портфель и выговаривая:
– Анастасия, не смей больше так задерживаться. Ты знаешь правила: гулять можно только при отсутствии домашнего задания или после его выполнения, возвращаться не позже семи. Сейчас уже начинает рано темнеть. Откуда мы знаем, что с тобой случилось? Мама дома волнуется, небось, опять валерьянку пьет. Ты всего лишь маленькая девочка!
– Я уже в третьем классе, – буркнула Ася.
– Ты всего лишь в третьем классе! – услышал ее отец. – На эту неделю ты будешь наказана! Никаких прогулок! Только школа, уроки и дом. Дома делай что хочешь: рисуй, играй с куклами, да хоть пляши! Но из дома ни ногой! И звонить Алене тебе тоже запрещено!
– Нет! – Ася вдруг выдернула руку из отцовской. – Я тебе не маленькая девочка! Мне девять лет уже! Все гуляют, сколько хотят, а ты запрещаешь постоянно все! – Она кричала громче и громче, незаслуженно выплескивая на него свои обиды.
И от понимания, что, по сути, сама виновата, и отец имеет все права ее отчитывать и наказывать, Ася разозлилась и расстроилась еще больше. Последние слова она уже прокричала и побежала в другую сторону.