Я шла и вдруг, как в мультфильме, передо мной возникло нереальное крошечное существо с длинным клювом, которое часто-часто махало крылышками – так часто, что создавалась иллюзия, что оно просто зависло в воздухе, едва трепеща на ветру. Существо заворожило и повлекло за собой. Как под гипнозом, я последовала за ним и через несколько шагов наткнулась на благоухающие кусты с ярко-оранжевыми цветами, которые напоминали мелкие крокусы, близко насаженные на один стебель. То ли миниатюрная птичка, то ли крупное насекомое – оно приближалось к каждому цветку, на доли секунды направляло хоботок внутрь него и перемещалось к следующему.
Услышав за спиной, как кто-то насвистывал песенку, я оглянулась. По колено в воде стоял старик в просторной вылинявшей футболке и закатанных штанах. Волосы на его голове были совершенно белыми. Подойдя поближе, я увидела белую щетину на его загоревшем лице. Он проверял рыболовную сеть. Всё ещё под воздействием гипнотической птахи я спустилась к воде и, стараясь говорить внятно по-английски, спросила:
– Скажите, пожалуйста, как называется эта птичка? Это ведь птичка?
Он мельком глянул по направлению моей руки и, не отрываясь от своей сети, произнёс:
– Что? А… это колибри. Их много здесь сейчас. Крокосмия цветёт.
– Я никогда их не видела. Они просто чудо.
Он, наконец, удостоил меня взглядом и лениво протянул:
– Ты, наверно, приезжая?
– Ага.
– Это понятно. Колибри здесь живут. Мне нравится за ними наблюдать. Они – большие труженики как я, – на этих словах он смачно сплюнул в воду и показал свой щербатый оскал.
– Что они делают? Пьют нектар из цветов? Как бабочки?
– Конечно. Ещё они опыляют цветы. У них полно работы.
Убедившись, что улов был мизерный – с десяток рыбёшек, старик принялся сворачивать сеть. Он стал было вновь насвистывать свою весёлую мелодию. Как мне показалось, он напрочь забыл обо мне. Однако, повозившись с сетью ещё минуты три, он неожиданно продолжил разговор:
– Ты знаешь, в мире полно работы… Да…
Мне ничего не оставалось делать, как согласиться с ним. Мои спутницы окрикнули меня, и я попрощалась со стариком. Он ещё раз взглянул на меня, уже повнимательней, улыбка коснулась его обветренных губ:
– Адьёос, мисс! Удачи! Не работай много. Просто хорошо живи. Обычно этого достаточно.
Ужин на катере
В первый же вечер нашего плавания на катере капитан Диего нас удивил – устроил праздничный ужин в честь знакомства. Как он объяснил через своего помощника, он сам приготовил блюда доминиканской кухни. На тесной центральной площадке между каютами он установил импровизированный стол в виде огромной картонной коробки и расставил несколько сидений, похожих на табуретки. Принёс стопку одноразовых тарелок, охапку вилок и бумажные салфетки. Пока Валера – «морской волк» – держал руль, Диего с торжественным видом принялся угощать нас своими кулинарными творениями. На закуску он преподнёс зелёное «гуакамоле» в большой деревянной миске и крупные чипсы из кукурузной муки, похожие по форме на плошки с неровными краями. При этом он оговорился, что хоть закуска и мексиканская, но он ужасно полюбил её, когда ходил в Мексику, научился её готовить, и теперь балует ею своих самых дорогих гостей. Основным в этой закуске было растолчённое авокадо с добавлением мелконарезанного свежего лука, сока лайма и соли. Никогда в своей жизни я не пробовала авокадо. Позже я слышала такое суждение: равнодушных к авокадо нет – или оно тебе нравится с первого раза, или нет. Мне, скорее всего, понравилось. Оно оказалось интересным плодом – с большим содержанием растительного жира. Тогда эта закуска показалась мне весьма экзотичной, как и моим спутникам. Капитан показал нам, как правильно нужно её есть: берёшь одну «чипсину», зачерпываешь ею гуакамоле, как ложкой, и отправляешь всё это в рот. Все мы усердно последовали его примеру, щедро черпая зелёную пастообразную массу чипсами. Перемешанное во рту гуакамоле и чипсы давали приятное ощущение «кислинки» в тесте, возможно, как пирожки со щавелем, если, конечно, вы их когда-нибудь пробовали. Словом, через пять минут тарелки с гуакамоле и чипсами опустели.
На второе Диего подал нам «ла бандера доминикана», что в переводе означает «доминиканский флаг». Он объяснил, что это одно из его любимых блюд и что готовить его чрезвычайно просто. Мы увидели, что его хвалёная «ла бандера» – это всего лишь белый рис, подающийся с отварными красными бобами и тушёной говядиной. Действительно, блюдо было незатейливое. Однако мясо Диего приправил каким-то сладким красным соусом с пряностями, отчего оно было непривычного вкуса. Все мы, путешественники, были, очевидно, всё ещё голодны, поэтому не стали привередничать – уплели и «ла бандеру» без остатка. Щёки Диего раскраснелись от удовольствия, он засуетился с ещё большим воодушевлением.
В заключении корабельного банкета капитан с сияющим видом объявил: «А теперь – знаменитый доминиканский кофе!» Он открутил крышку металлического кофейника, и на нас повеяло характерным дурманящим ароматом. Мы были не прочь взбодриться и с энтузиазмом передавали друг другу чёрный парящийся напиток. Без сахара и молока кофе оказался неимоверно крепким – сердце тут же учащённо заколотилось. Парочка «кофеманов» как будто бы оценила его насыщенный жгучий вкус: они смачно отхлёбывали горячий напиток из бумажных стаканчиков. Однако мы с Аней и Таней понимающе переглянулись, и я жалобно пролепетала: «Чайку бы сейчас», а Аня добавила со вздохом: «С сахаром». Горечь кофе скрасили сладкие сухие бисквитики с орехами. Таня, стараясь угодить Диего, воскликнула: «Доминикана десерт – во!», показала на бисквитик и выставила большой палец руки вперёд. Диего растерялся на долю секунды, но тут же нашёлся: «Ноу доминикана – итальяна!» Все мы так и прыснули со смеху.
Татьяна Белобородько
Фамагуста
Мы отправились на экскурсию в оккупированную турками северо-восточную часть Кипра. Утомленные солнцем, беззаботные, ищущие впечатлений отдыхающие – двухэтажный автобус гомонил на разных языках возбужденно и весело. Мы сидели наверху, на открытой площадке автобуса, и старательно вертели головами по сторонам. Но взгляд ловил все ту же несколько унылую картину однообразных полей, как будто присыпанных пеплом. Меня удручали на Кипре скудость зелени (исключая курортную зону гостиниц) и этот мертвенный цвет почвы. О скудости другого ресурса говорила главная, бросающаяся в глаза примета местности: большие белые баки с резервным объемом воды, установленные на крышах абсолютно всех домов – от богатой замысловатой виллы до простого сельского строения. Незнакомая нам нехватка пресной воды, здесь, на Кипре – повседневная реальность.
Автобус мчался по шоссе, казалось (от страха лучше зажмуриться) – по встречной полосе: не так легко привыкаешь к левостороннему движению. Ветер трепал мой легкий шарфик, играл волосами девушки рядом, приносил незнакомые запахи чужой земли. Сентябрьское солнце, не утратившее своего летнего накала, уже набирало силу, несмотря на ранний час. День обещал стать интересным исключением из череды других с тупым постоянством повторяющегося распорядка: гостиница-пляж-гостиница. Предвкушали яркие впечатления. И мы их получили…
Тревожное пересечение границы: колючая проволока, затянувшаяся проверка паспортов, надменные английские военные сил ООН, угрожающие плакаты из серии «Стой – стрелять буду». В автобус подсели турецкие сопровождающие. Веселый гомон приутих. Поехали дальше. Всё та же серая земля. По пути попадаются неряшливые селения перемещенных сюда турков – недостроенные дома, пыльные улицы, громко галдящие люди, пряные запахи восточной кухни.