— Ты? На один год.
— По возрасту, может, и на один, а по разуму, — Саймон постучал пальцем по голове, — так на все двадцать. — Он со вздохом скрестил руки на груди. — Нет, я останусь. Где ты еще найдешь глупца, который бы столько времени стоял для друга на стреме.
Уилл повернулся к щели. Брат-капеллан с мечом в руке сошел с помоста. Сержант, не поднимая головы, встал на ноги. Уилл уже, наверное, тысячу раз представлял, как брат-капеллан спускается к нему, видел себя вкладывающим меч в ножны на боку. Но ярче всего Уилл ощущал твердую руку отца на своем плече после посвящения в рыцари ордена. На Уилле белая мантия, символ очищения от всех прошлых грехов.
— Я слышал, в некоторых домах во время церемонии посвящения ставят на крыше лучников, — проговорил Саймон. — Если нас застукают, то наверняка убьют.
Уилл не ответил.
Саймон не унимался:
— Или прогонят. А могут отправить в Мерлан.
От этой мысли старшего мальчика передернуло. Когда он год назад прибыл в дом, один из сержантов постарше рассказал ему о Мерлане, страшной тюрьме ордена тамплиеров где-то во Франции. Этот рассказ произвел на Саймона глубокое впечатление.
— Мерлан, — пробормотал Уилл, не открывая глаз от брата-капеллана, — предназначен для предателей и убийц.
— И шпионов.
Дверь кухни с шумом отворилась. В кладовой стало светлее, потому что день сегодня был солнечный. Уилл пригнулся, прижавшись спиной к стене. Саймон протиснулся между мешками и примостился рядом. Стук тяжелых шагов становился громче. Затем что-то лязгнуло, вошедший негромко выругался. Шаги затихли. Не обращая внимания на Саймона, который отчаянно мотал головой, Уилл подкрался к двери и заглянул в щель.
Посреди просторной кухни прицептория стояли два ряда длинных столов, где готовили пищу. На одном конце — огромный, похожий на пещеру очаг, в котором всегда шипел и плевался огонь; вдоль стен — полки, забитые мисками, горшками, банками; на полу — бочки с элем и корзины с овощами. Со стропил на крюках свисали связки кроличьих тушек, соленые свиные окорока, сушеная рыба. У одного из столов стоял кряжистый человек в коричневой тунике слуги. Уилл безмолвно выругался. Питер, один из поваров, поставил на стол корзину с овощами и взял нож. Уилл оглянулся на Саймона, сидевшего на полу, — над мешками была видна лишь копна нечесаных каштановых волос.
— Кто это? — прошептал Саймон.
— Питер, — прошептал в ответ Уилл. — Похоже, зашел ненадолго. — Он кивнул на дверь. — Пошли.
— Куда?
— Но мы не можем торчать здесь весь день. Мне нужно почистить доспехи сэра Овейна.
— Но ведь там он.
Не давая Саймону возможности возразить, Уилл открыл дверь. Питер испуганно вскочил, зажав нож в руке.
— Боже правый!
Он быстро оправился и, прищурив глаза, посмотрел на Уилла. Затем положил нож, вытер руки о тунику.
— Что вы там делали?
— Да вот, — спокойно ответил Уилл, — услышали какой-то шум. Пошли посмотреть.
Питер быстро распахнул дверь кладовой.
— Опять воровали? — Повар окинул внимательным взглядом кладовую, но беспорядка не обнаружил. Посмотрел на Уилла. — На чем ты попался в прошлый раз? На хлебе?
— На лепешках, — поправил Уилл.
— Но я не воровал, я…
— А ты? — Питер повернулся к Саймону. — Что понадобилось на кухне конюху?
Саймон молча переминался с ноги на ногу, засунув большие пальцы за пояс.
— На конюшне сломалась метла, — сказал Уилл. — Мы пришли сюда за ней.