Эти ангелы малой земли;
На заданье ребята прошли…
Нет… Поход от врагов свой скрывая,
К фронту шли они трактом больным.
Но вдруг взрывы переднего края
Их кольцом окружили стальным.
Танки в ряд… В небесах – самолёты…
Кто-то кинул гранату, кого-то…
Вот Он в ярости рвётся вперёд,
А за ним… обезглавленный взвод…
Может проволокою колючей
Его, раненого, давит плен?..
Вот Он с камнем, тяжёлым, на кручу,
На виду чёрных касок у стен…
Может с Карбышевым был он рядом…
Может с польским, с французским солдатом
Много раз был он схвачен, бежал? –
Но и там он за Русь воевал!..
Вдруг… не выдержал… Нет! я не верю!
Он Россией святою вскормлён!
В ней! свободу душою измерил!
Древней жаждою воли крещён!
Он мечтал в ещё спящей Сибири
О безоблачных днях всего мира,
Но мечту оборвала война,
И позвала в бой сына страна.
И ушёл… Опустели деревни,
Покрыл области чёрный платок…
Но ковал, стиснув зубы, край древний
Для родимых победы венок.
И пришла долгожданная всё же,
Со слезами и с песней хорошей
Пронеслась по полям, по лесам
И по дымным еще небесам…
Но не каждый двор полон был счастья.
А иные – стояли пусты…
Собираю помятые части –
Изведённы слезой лоскуты.
Дата поздняя – сорок девятый;
Строчка: «… пал смертью храбрых…» – солдатом
В том, далёком и долгом году,
Заслонив от живущих беду.
Неизвестная вот приоткрылась
Мне страница российской судьбы,
И сильнее, и резче забилось
К ним признанье сыновней любви,
К ним! пришедшим, и к ним! не пришедшим,
К ним! к победе в одном строю шедшим.
Мы для вечности их имена
Выбьем в памяти красных стенах!
Пусть про дедушку все мне молчали –
Горе трудно своё вспоминать;
Вот и бабушка слёзы печали
Не любила на людях казать.
Годы льются в тяжёлых скитаньях:
То страда, то покой – то исканья;
Но и всё ж через тысячу лет
О тебе я узнал бы, мой дед!..
Вещи собраны – скоро в дорогу;
Опустеет дом светлый и двор,
Эта улица. Детства берлогу
Завтра трактор завалит, как сор.
На последок схожу помолиться,
Моей памяти каждой крупицей
Я согрею свечу, и за ней
Встанет прошлое сонмом огней.
Ястребы.
Врезался лентою длинной
В небо белеющий хвост;
Чуток в нём взгляд ястребиный, -
Брошен на землю, как мост!
Крик опускается твёрдо
Птицы стальной на леса.
Крылья расправлены гордо
Двадцать четыре часа.
Голову ввысь поднимите –
Носится в птице беда:
Чётко плетёт злые нити
В воздухе «Б-52».
Тень затмевает над розой
Радости жизненный цвет,
Тень кружит жадно и грозно –
Ей в мире отдыха нет!
Будущий мир вспомяните!-
Носится в птице беда:
Чётко плетет свои нити
В воздухе «Б-52».
Ждёт лишь мгновенья, приказа:
Когти вцепить в наш рассвет –
Когти ракет, когти газа,
Когти червонных монет.
Крылья над розой сломите,
Крик чтоб затих навсегда –
Пусть не плетёт больше нити
В воздухе «Б-52»!
Кобальтовые страсти.
Россия грозится вам бомбами?
Так бойтесь же! бойтесь же нас!
Так бойтесь же нового кобольта!
Мы первые в силе сейчас!
И в вашей златой Калифорнии
Устроим меж сильными торг –
Ни доллар, ни Боинга молнии
Не смогут спасти ваш Нью-Йорк.
Европа уж нами запугана
И руку для дружбы даёт,
И к вам обращается с руганью.
За вами остался черёд.
Зелёною веткою с тополя
Грозит вам российский вампир!
Мы в шахтах растим давно голубя
И в бомбы заложили мир.
Что случилось?
Что случилось? – Да, нет… Ничего…
Просто рядом какая-то птичка
Потеряла случайно крыло,
Просто рядом весёлый мальчишка
Отвернул искажённо лицо,
Просто рядом сержант по привычке
Повалился на землю легко,
Родилась просто яркая вспышка,
Загорелась трава, и ещё –
Просто Там заигрались в картишки
И на карте «согнули копьё»
Что случилось? – такие дела:
У деревни, в реке полноводной
Просто рыба случайно всплыла,
Чей-то конь на земле плодородной
Закусил навсегда удила,
Просто всех из деревни свободной
Разом рвота в могилу свела,
Просто тучка условий погодных
Не дождалась – и в даль проплыла,
Просто Там – самолёты на взлётной,
А на пульте – «сломалась стрела».
Что случилось? – Да, так… говорят,
Что теперь на Земле всё спокойно.
Почему-то леса лишь горят,
Да и горы теперь неупорны:
Они вровень с морями лежат.
Просто зверю здесь стало привольно –
Но не видно в округе зверят.
Просто жить во Вселенной достойно
Теперь можно, летя наугад…
Говорят: это было не больно,
Просто – «Атомной молнии» взгляд.
«Согнутое копьё», «Сломанная стрела»,
«Атомная молния» – кодовые названия
мелкой, крупной аварий и войны, разработанные
ЦРУ (18.11.81, TV «Новости дня»)
Прошение солдата королевы.
Я, Bobby Sands,
Капитан королевских войск.
Наш десант, опустившись на Олстер –
Непослушной Ирландии мозг,
Стал хозяином тут, а не гостем.
Мы устроили здесь полигон
Для обстрелки своих новобранцев,
Чтобы Англии женственный трон
Защищать научились бы братцы.
Здесь есть лётчики, есть моряки…
Я и сам службу нёс на подлодке.
Здесь бойцы с моей лёгкой руки
Пристрастились к железной наводке.
Ни пред кем не ударим мы в грязь,
Хоть в винтовках у нас лёгкий пластик,
А в гранатах – пугающий газ
И на наших беретах нет свастик.
А потом молодого стрелка
Отправляют туда, где спокойней,
Где есть джунгли, вино и река,
И за жизнь не боится наш Tommy.
Я готов поручиться за всех,
Кто прошёл мою смелую школу.
Но в Ирландии лёгкий успех
Порой дарит не лучшую долю.
Не всегда может выправить руль
Beel Sogray на избитых дорогах
И усиленный пеший патруль
Не всегда унести может ноги.
Сколько в Karselry бросили мы!
Сколько вывезли за город трупов!
Но они против нас из тюрьмы
Направляют безбожников грубых.
И летят в нас и камни, и брань,
И стреляют в спокойного Tommy…
Королева! прошу: дай от ран
Отдохнуть мне в другом регионе.
Пусть послужит солдата рука
Там, за морем, где всё же спокойней,
Где есть джунгли, вино и река,
И за жизнь не боится наш Tommy.
Крик.
Крик о помощи слышен, чуть свет занялся.
Чуть успел ты войти в этот мир, в этот свет
Уже тянешь ты ручки и ищешь ответ,
Над планетой свой крик в первый раз вознеся.
А планета кружится;
И люди, и птицы
Зажигают зарницы
И тушат их вновь,
В суете забывая
О нежности края,
И о том, что чужая
Разлита там кровь.
Может в этом предчувствии льётся твой крик,
Или в том, что однажды ты встанешь под нож,
Или что не минует тебя наша ложь,
Что тебе не успеть мир исправить за миг?
Я хотел бы услышать тебя на Земле,
Когда будет наш мир и спокоен и свят,
И тебе не достанется взять автомат,
И забудутся сказки о горе и зле.
А планета кружится;
И люди, и птицы
Зажигают зарницы
И тушат их вновь,
В суете забывая
О нежности края,
И о том, что чужая
Разлита там кровь.
Ты говоришь мне, что вдовы стареют
По ночам, в грозовые раскаты,
Из кровавых военных годов –
С поля боя приходят солдаты
В сновиденья стареющих вдов…
А.Гусев.
Ты говоришь мне, что вдовы стареют…
Знаешь? но я не согласен с тобой.
Кто-то из милых в застенках расстрелян,
Кто-то шёл в мае последней тропой…
Знаешь? мне кажется: время застыло
Робкою пташкой во вдовьих очах;
Можно прочесть в них: что с каждою было!
Что же стерпелось на хрупких плечах!
А погляди за покрытые шалью
Плечи стоящей у тропки вдовы –
Там, за чертой горизонта, за далью,
Видишь? – встают, горло солнцу сдавив,
Призраки в мареве яркого дыма! –
Завтра поднимутся сотни грибов!
В праве ль такое теперь допустить мы,
Перечеркнув упования вдов?!
Страшно от мысли, что время однажды
Вновь остановится в ждущих глазах.
Страшно! а вдруг не увидим мы граждан,
Вспомнивших после о наших сердцах.
Под созвездием «Весы».
Слух наполнен стуком мерным:
На столе стоят часы.
Побеседуем, друг верный,
Куда клонятся «весы»?
На одной сияют чаше
Наши вечные мечты:
Как нам сделать жизнь краше
Той, природной красоты,
Чтобы мир твой был счастливым,
Как родившийся тюльпан,
Как весёлый взгляд любимой,
Как цветущий мальчуган.
Чаша клонится другая
В бесконечный жаркий ад:
Там девчоночка хмельная
Похотливый дарит взгляд,