– Надымили, сволочи… Штатный браунинг девятого калибра.
Мать Мария, заступница всех несчастных! Неужели вторая гильза, срикошетив, выкатилась наружу? Но это ещё не так страшно! Куда ужаснее был бы мой промах! Тогда, взглянув на дырку от пули, любой укажет, откуда стреляли.
– Бульдог! – крикнул Джамба. – Посмотри, нет ли там пулевых отверстий?
Он читал мои мысли.
– Не вижу.
– Пройдись до лестницы и в другую сторону, поищи… Вот дураки, попортили такую картину… Нет, не копия, настоящий Ван Гог…
Джамба замолчал и вдруг сорвавшимся голосом произнёс:
– Эх, Рауф, как ты мог?
Послышалось странное клокотание. Неужели этот человек способен на проявление чувств?
– Амиго, ты оставляешь меня с подонками. Кто у меня был? Двенадцать проверенных ветеранов. Где они, те, с которыми я начинал и шёл по этой войне? М? А теперь и ты!
Едва слышимые и какие-то непривычные слова меня разозлили. Ну что распелся, гад? Друга потерял! Да таких бы друзей…
Меня слегка передёрнуло – запоздалая реакция на случившееся. А небритое широкоскулое лицо этого Рауфа меня ещё помучает, знаю. Факт! Оно тоже будет по ночам упираться в мою переносицу залитыми кровью глазами, как то, самое первое с перекошенным в агонии щербатым ртом, которое я уже стал забывать. Ага, забудешь эти рожи, как же! Чёрт бы их всех побрал!
Лёгкое постукивание насторожило меня. Неужели Джамба догадался о тайнике? От этого человека можно было ожидать всего. Я поднял браунинг. На большее я не был способен и честно признавал тотальное превосходство над собой. Попытка опередить Джамбу, высунувшись из убежища, была равна самоубийству. Я бы не сделал это, даже если бы находился здесь один.
Невероятно, но приблизившийся стук вкруговую прокатился по нашей панели и сдвинулся дальше. 1:0 в пользу Копполо? Я неслышно перевёл дух и услышал странное восклицание:
– Кровь Альбарруды!
Позади сдавленно ахнула Анжела.
Причём здесь кровь? Гунивара царапнул по стене и со смехом спросил:
– Женщина? – Надеюсь, он не меня имел в виду. – Не прячься, я не воюю с женщинами.
Случилось что-то непонятное. Но что? Джамба почувствовал запах духов?! Я отпрянул от тёплого металла панели.
– Мне нужен лишь мальчишка, поднявший руку на моего отца. Не дури, отдай его, и я прощу тебе это убийство… Ведь он инвалид, он не жилец и скоро умрёт сам. Разреши только помочь ему, и больше никто никогда не услышит обо мне.
Послышалось шуршание – Джамба сдвинул стоявшую в углу коляску.
– Командир! – раздался лающий голос.
– Что ещё?
– Карлос просит подняться в рубку.
– Чёрт! Иду! Оставайся поблизости, я пришлю за Рауфом.
Когда всё затихло, отчётливо послышались едва слышимые неровные всхлипывания. Я повернулся в сторону Анжелы и тихо сказал:
– Мэм, он ушёл.
– Да, Дэн, – отозвалась она дрожащим голосом. – Но нам от этого не легче.
– А этот… не просыпается? Давайте, я потру ему уши.
– Бесполезно, я уже пробовала.
Да, лейтенант пропустил несколько захватывающих ходов. Но надо что-то предпринимать.
– Что же делать? – шёпотом спросила и женщина.
– Не знаю, но помощи ждать пока неоткуда. И с нашими не связаться.
– У меня есть мобильник.
Я чуть не ударился о низкий потолок. Неплохо!
– Но он в сумочке на трюмо.
Ясно. А трюмо в соседнем королевстве! Если к этому времени пухлое содержимое сумочки ещё не перекочевало в карман одного из ночных визитёров.
Гарсиа испортил воздух. Анжела, повозившись, брезгливо захлопала платочком:
– Святой Иисусе! Лейтенант, не усугубляйте положение, – И перебралась поближе ко мне. Я сказал:
– Мэм, на всякий случай объясните, где Ваша комната.
– Ты в своём уме?
– Пока ещё да, кажется.
Она немного помолчала, что-то обдумывая, и прошептала:
– Тогда пойдём вместе.
Я ухмыльнулся:
– У Вас хватит смелости выйти отсюда?
– Нет, – призналась моя «подружка поневоле». – А ты сможешь?
Я вздохнул.
– Дэн, может, переждём? К утру яхту начнут искать.
– К утру при хорошей скорости мы будем в водах Колумбии.
– Но пограничники…
– Анжела! – В волнении я не заметил, как назвал её просто по имени. – Где Ваша комната?
– От лестницы третья дверь направо. Там на ручке розовый бэджик.
– Если я не вернусь…
– Нет, Дэн, ты постарайся. Я умру здесь от страха.
– Тихо!
Судя по голосам, в каюту вошли двое.
– Куда его? – спросил Бульдог. – За борт?
– Джамба приказал нести на катер.
– Чего теперь с мертвяком возиться? Бросить в воду и готово!
– Остынь… Эй, Нортон!
– Чего орёшь? – послышался угрюмый отклик. – Здесь я.
– Бери его за ноги… А ботинки-то хорошие. Ну, взяли!… Тяжёлый бык… Понесли.
– Понесли-понесли, – продолжал ворчать Бульдог. – Подорвать эту байдару и линять отсюда, пока не обнаружили. Сдался ему этот безногий…
Голоса стихали. Я, собравшись с духом, уже приоткрыл панель, намереваясь не откладывать свою вылазку, когда вновь послышались шаги и довольный смех бирлов. Пришлось снова затаиться. Несколько человек, вспомнив, наверное, что видели здесь бар, решили обосноваться в комнате. Какой-то весельчак на ходу сыпал перезревшими анекдотами:
– А про горца слышали?
– Давай, не томи.
– Один горец звонит в порностудию и говорит: я ваши кассеты кручу по десять раз в день. Его поздравляют и спрашивают: ну и что? А он отвечает: скажите, ваши девочки ещё не устали?
– Хы-хы, вот тупой. Не смотри, дурень, дай кискам отдохнуть.
Кажется, я покраснел, прикусив губу и покосившись на невидимую во тьме спутницу.
Из кают поблизости привезли кресла, откуда-то принесли зазвеневшие бутылками ящики. До моих ноздрей дотянулся запах остро приправленной жареной рыбы. Пираты решили устроить из помещения смесь казармы и клуба. Заработал водружённый на место телевизор.
Ничего не оставалось как терпеливо ждать и слушать. Вскоре мне стало ясно, что половину людей Джамбы составляют «лесорубы», примкнувшие к нему после разгрома остатков банды в горных пещерах (о том, что знаменитого Маркеса суд приговорил к повешению, мы, уже находясь в Рио, узнали от консульских). Бандиты приходили и уходили, сменяясь на своих вахтах. Вновь прибывшие присоединялись к сидящим вокруг богато сервированного стола. Кто-то рискнул вздремнуть. Прошло не менее получаса.
Благодаря непрерывному гулу и звяканью посуды мы тоже позволили себе немного поразмяться и даже не сразу заметили, что корабельные машины остановились.
– Стоим? – тревожно уточнила сеньора Анжела.
Неожиданно шум снаружи перекрыл суровый окрик, зовущий всех на палубу. Расталкивая прикорнувших подельников, бирлы стали покидать свой «ресторан». Пользуясь моментом, я сквозь узкую щель оглядел помещение. Угроз не было. Сунув браунинг в горячую ладонь женщины, я выдавил перегородку, в три прыжка оказался у распахнутой двери и заглянул в коридор. Он был пуст. На одном дыхании я проскочил расстояние, отделявшее меня от двери с розовой картонкой, и влетел в комнату. Сумку на столике я не увидел, и стал в отчаянии озираться, пока не зацепился взглядом за её ремешок, переброшенный через рамку зеркала. Сорвав сумку, я спринтерским рывком бросился обратно.
Теперь мы спасены, яхта не могла отойти далеко от берега, нас разыщут. Бросив Анжеле сумку, я сунул в наше логово пару мягких кресельных подложек и мой карнавальный плед. Потом пробежался вокруг стола, хватая на ходу кукурузные лепёшки, фрукты и ещё не распечатанные бутылки «Ночебуэны». От врагов не убудет, а мы тоже не железные. Задраив люк, я поудобнее устроился в нашем склепе и, отдышавшись, затих. Молчала и Анжела. Я насторожился:
– Что?
– Не берёт.
– Разрядился?
– Сигнала нет.
– Почему? Помехи? – Я хлопнул по стене.
– Не знаю. Вечером я звонила из своей каюты. Связь была хорошей.
Сейчас она заплачет.
– Дайте телефон, – Я решил, пока позволяет время, попробовать дозвониться из коридора, но женщина догадалась и вцепилась в мобильник мёртвой хваткой. Мне пришлось применить силу, чтобы разжать ей пальцы.