Николай понимал, что сейчас снова испытает много боли, но именно эта боль заставляла его жить. В очередной раз закрыв глаза, он полностью расслабился и перешел во власть шкафа. Делая спокойные глубокие вдохи, Николай терпеливо ждал, когда шкаф заберёт его в свою стихию. И вновь до боли знакомый голос.
– Колька, Колька, просыпайся. – Это был голос отца.
Маленький Коля подскочил с кровати, сделал несколько шагов и вдруг застыл на месте. Он прокручивал мысли в голове и пытался понять, какой сегодня день.
– Так, прошла неделя, потом один выходной, значит, сегодня воскресенье. Пап, сегодня же воскресенье, сегодня не надо в школу, – громко прокричал Коля из своей комнаты. Коля учился во втором классе и очень любил ходить в школу, ведь ему купили новенький костюм тройку и белую рубашку, в которых он ещё сильнее был похож на отца.
– Конечно же, не надо, – произнес в ответ отец, – сегодня мы идем в парк, на аттракционы. Или ты забыл?
Уже на протяжении полутора лет, с того самого дня, как Коля пошел в первый класс, последнее воскресенье каждого месяца они устраивают день развлечений. Они ходят в парк, ездят на пикник и даже один раз ходили в зоопарк смотреть на огромного слона.
– Пап, а где мама? – осматриваясь кругом, спросил Коля. – Она что, на работе, мы что, без нее пойдем? – В голосе Коли появилась небольшая грусть.
– Да, на работе, но она сейчас вернётся, только возьмет свежих, горячих булок на завтрак. Ты же хочешь булку?
– Да. Конечно.
Коля сильно обрадовался – то ли тому, что мама сейчас вернётся, то ли тёплым булкам, то ли всему сразу. В любом случае, отец смотрел на него и был счастлив, его маленький сонный сынишка стоял посреди кухни с искренней детской улыбкой.
– Пойдем чистить зубы и умываться. К маминому приходу мы должны привести себя в порядок.
– Сейчас, пап, я только тапки надену.
Стоя над раковиной, Коля внимательно смотрел в зеркало и пытался полностью скопировать отца. Он водил щеткой то вверх, то вниз, повторяя все движения. Отец подал Коле стакан воды, а сам набрал воду рукой из-под крана, Коля поставил стакан на край раковины и начал набирать воду в руку, точно так же, как и отец. Отец, слегка улыбнувшись, убрал стакан в сторону, чтобы случайно не разбить, затем подал сыну полотенце и достал бритву.
– Пап, а когда у меня будет расти борода?
– Скоро надо только немного подрасти.
– Но я и так уже подрос, смотри! – Коля вытянулся и немного приподнялся на кончики пальцев.
– Еще недостаточно, ну, давай беги на кухню, скоро мама придёт, – отец кивнул головой в сторону двери.
– Пап, давай маме скажем, что я уже съел кашу.
– Нет, – строго ответил отец, продолжая брить щетину на щеках.
Коля побежал на кухню, увидев знакомый строгий взгляд.
Он хорошо знал, что отцовская доброта заканчивается там, где начинается этот взгляд.
– Сегодня лучше не спорить, ведь отец может наказать, и тогда мы не пойдём в парк, – подумал Коля. – А до следующего дня развлечения ждать целый месяц.
Он сел за стол и начал внимательно рассматривать люстру на потолке. Из ванной комнаты доносился звук отцовой электробритвы. Весеннее солнце пробиралось сквозь ярко-бирюзовые шторы и ровными гладкими лучами ложилось на пол. Коля встал из-за стола и подошел к окну. Он резко обернулся, в замочной скважине что-то зашевелилось. «Это мама», – подумал он. Дверь открылась, и в нее вошла мама. Это была приятная молодая женщина в легком голубом пальто и светло-розовом берете, немного похожая на француженку. Коля подошел и взял сумку, поставил сумку на стол, после чего подошел еще раз и обнял маму.
– Доброе утро, мой сладкий, – с лёгкой улыбкой произнесла мама, – что тебе сегодня снилось?
– Горка и карусель, а потом ещё яблони, как в деревне у деда с бабушкой, а еще я летал, мам, вот так, смотри! – Коля побежал вокруг стола, широко расставив руки, пытаясь изобразить то ли птицу, то ли самолет.
– А теперь лети к столу, – произнесла мама, – хватит баловаться, а где наш папа?
– Бороду бреет, мам, а почему у меня нет бороды, как у папы?
– Ты еще маленький.
– Мам, а ты мне принесла булку с изюмом?
– Ну конечно.
– А она еще горячая?
– Конечно, мой сладкий.
– А можно мне булку, мам, а то остынет?
– Сначала кашу.
– Хорошо, – с какой-то лёгкой то ли грустью, то ли с обидой произнес маленький Коля.
– Катя, ты уже вернулась, – из ванной вышел папа, – сейчас я надену рубашку, и давайте завтракать.
Мама накрыла на стол, пока отец надел рубашку, кухня наполнилась тишиной, в этой семье было принято молчать за столом.
– Пойду собираться. – Отец встал из-за стола, не допив чай.
Мама начала медленно прибирать посуду, Коля тем временем уплетал ещё тёплую булку с изюмом. Отец появился на кухне в строгом костюме.
– Мама, можно я тоже костюм надену, мама, пожалуйста, я хочу как папа, я не запачкаю, честно-пречестно, я буду аккуратно!..
– Нет, – строго произнес отец.
– Пусть оденет, – нежным голосом ответила мама. Коля хорошо знал, что папа никогда не спорил с мамой, именно поэтому он спросил разрешения у мамы.
– И рубашку белую, мам, да, можно ведь? – Коля смотрел то на отца, то на маму. Но ответ заставил его расстроиться.
– Нет, наденешь синюю, белая только в школу.
Коля посмотрел на отца, понимая, что в этот раз его манипуляция была безуспешной, если нет сказала мама, то отец уже ничем не поможет.
Какой-то странный свист. Николай открыл глаза и подскочил с пола, широкими шагами он направился к плите, где уже кипел чайник.
Залив половину чашки кипятком, вторую половину – ароматной заваркой, и кинув всего лишь один кусок сахара, Николай сделал несколько глотков терпкого чая. Опустив чашку немного ниже подбородка, он глубоко вдохнул терпкий аромат чая. Николай поставил чашку и взял со стола булку: холодную, без изюма и не такую ароматную, но почему-то Николай хотел верить, что это та же самая булка.
– Если бы ты только смог почувствовать этот вкус, ты бы никогда его не забыл. За этими булками люди приезжали со всего города и могли часами простоять в очереди, мама со своей напарницей забрасывали булки в печь без перерыва в течение всего дня.
Николай вёл какой-то странный односторонний диалог, глядя на шкаф. Разломив булку пополам, он начал её жадно поедать, запивая большими глотками чая. Немного привстав, он потянулся за салфеткой. Почувствовав сытость, Николай встал из-за стола и направился к своему деревянному другу, который спокойно и молчаливо дожидался в другом краю комнаты, там, где кухня плавно переходила в прихожую. Сделав несколько шагов, он остановился у журнального столика и слегка развернул плафон лампы в сторону шкафа, так, чтобы свет как можно глубже пробрался в глубину комнаты. «Так намного лучше», – подумал он и, подойдя к шкафу, в этот раз без раздумий и чувства страха, широко распахнул его мрачные массивные двери, застыв на мгновение, он бросил взгляд в глубину шкафа, это было то самое нежно-голубое мамино пальто. «Береги его, – Николай провел рукой по шкафу как будто по плечу товарища, – оно частичка тебя».
Николай попытался вспомнить когда в последний раз он видел маму в этом пальто. В голове прокручивались тысячи моментов, каждый из которых был по-своему прекрасен. Он взял пальто в руки и присев на колени, держал пальто перед собой.
– Это был тот самый день, когда ты нас оставил, – произнес Николай с закрытыми глазами. – Она больше ни разу его не надела, с того самого дня она носила мрачное, серое пальто, она больше не была такой счастливой, слышишь, ты унёс с собой ее сердце, в ту самую ночную пустоту, в которой ты исчез.
Крупные слезы падали на нежное, мамино пальто, которое уже насквозь было пропитано солеными слезами. Николай крепко прижал пальто к груди.
– Почему, почему он ушел?
Этот вопрос, казалось, за все эти годы стал частью Николая. Он поднялся с колен и дрожащими руками повесил пальто обратно, рядом с тем самым серым мрачным пальто. Они всегда висели рядом, как бы олицетворяя жизнь этого дома до и после, символ счастья и пустоты. Николай достал из кармана платок и, вытирая слезы, направился в другую комнату. Он застыл в дверном проеме, пытаясь нащупать выключатель, который должен был находиться где-то по правую руку. Большая хрустальная люстра, которая расположилась где-то под потолком, наполнила светом просторную комнату.