Громкоговоритель советует людям расходится во избежание провокаций. И напоминает о красной черте. В прошлый раз все обошлось. Всего тринадцать трупов и три десятка раненых. Среди них пара детишек.
Долговязый говорит:
– П….ц. – он кивает в сторону двух седых мужиков в деловых костюмах. Он говорит: – Министр культуры и еще какая-то шишка. – мы идем в их сторону. Старики обмениваются жестами и репликами.
Чекист подходит к женщине, облаченной в серый платок и паранджу. На экране его телефона раз в секунду мигает жирная голубая точка. На груди у монахини золотой крест. Старая женщина, ее ладони сложены вместе, глаза закрыты, а губы шепчут: «избави нас от Лукавого». Мы с Черепом обходим ее с флангов.
«Избави нас от Лукавого».
Чекист говорит:
– Аминь. – женщина открывает глаза. Чистые добродушные глаза христианки. Монахиня, не помню имени. Женщина из храма на девятом километре.
Крысиные глаза изучают монашку, морщины на чистом пожившем лице. Чекист идет дальше, он смотрит в спину амбалу в джинсовке, стоящему против толпы. Синяя точка на экране моргает тысячу раз в секунду. Короткий ствол выглядывает из-под плаща и смотрит амбалу в спину.
Долговязый говорит:
– Где она? – мужик поворачивается к нам лицом и улыбается. Лысый, бородатый, с бандитским прищуром. Он достает из кармана черный телефон со стразами и вертит его в руке. Чекист говорит: – Ах она хитрая сука.
В нашу сторону движется дюжина ребят с сюрпризами под одеждой.
3
Женщина из нашего храма. Матушка Елена. Света любит потрещать с ней после службы в монастыре. Монашка идет в нашу сторону и водит тремя пальцами, сжатыми вместе, по воздуху.
Чертова дюжина зажала нас в кольцо. Чекист направляет свой Узи на них. Рукоятка у пистолета теплая и мокрая. Череп держит руку за поясом. Крысиные глаза бегают, седовласый хватается за гарнитуру и говорит:
– Папа, вызывай нам такси. – из-под рукава у парня в спортивке выглядывает острие арматуры. У мужиков постарше с усами из восьмидесятых, руки у кого за поясом, у кого за спиной. Бита. Ствол. Нож. Граната. Что угодно. – Значит, так. – говорит чекист. – На крышах снайперы. Давайте без глупостей.
Длинные худые пальцы с бело-красным маникюром облегают плечи двоих седовласых мужчин. Женщина в кепке и солнцезащитных очках, с накладной бородой. Ее алые дутые губы всасывают длинную тонкую сигарету и выпускают струю дыма.
Она улыбается и говорит:
– Не меня ли вы ищите, мальчики? – на ней камуфляжные штаны, берцы и кожаная косуха. – Поторопитесь с ответом, у вас тридцать шесть секунд.
Чекист говорит:
– Интернету и твоему плану хана. – он достает из кармана коричневую сигарету и чиркает зажигалкой. – Репортаж о террористке леди Конченной готов. Прокладкам конец, родная.
Девка выплевывает свою сигарету в сторону чекиста и снимает очки. Глаза у нее синие как васильки. Волосы русые.
Она говорит:
– Презик надежен только в девяноста семи процентах случаев. А про истинные цифры тебе известно не хуже других, Валера.
Рядом с ней эти двое в деловых костюмах. Один из них говорит:
– Мэр и генерал армии прибудут с минуты на минуту. Не мешайте нам. Все кончено.
Чекист улыбается и говорит:
– Вы зря залупились на власть. – он выплевывает коричневую сигарету в их сторону. – Мэр передумал, а генерал уже за решеткой. – он смотрит на девку. – Останови этот бардак сейчас же, родная, и никто кроме вас не пострадает.
– Слишком поздно. – говорит эта баба. Борода ей к лицу. – Через пять секунд люди начнут, с нами или без нас. – она смотрит на часы. – Через три. Две. Одну.
Чекист вскидывает плащ и поднимает Узи на ремне над головой. Раздается автоматная очередь. Три громких хлопка. Люди кричат и разбегаются в стороны. Студенты, мамочки, пенсионеры. Начинается давка. Glock выскакивает из кобуры и ищет цель. Усач в песочной куртке достает ствол. Чекист дает по нему очередь, мы с Черепом добавляем по пуле в грудь. Юнец в берцах хватается за гранату. Громкое эхо с крыши сшибает ему пол башки.
Чекист орет:
– Никому бля не двигаться. – чертова дюжина замирает. – Руки вверх и без фокусов. – дымящийся ствол сканирует застывшие манекены. Чекист стягивает с бабы накладную бороду и говорит: – Тебя ждут, шалава. Твой старый друг. – синеглазка смотрит на него и улыбается. Показывает средний палец.
К нам бежит взвод ОМОНа со щитами в боевом порядке «Клин».
Один из мужиков говорит:
– Белка, наши действия?
Оцепление дубинок бьется о щиты и продвигается вперед по шагу за удар. Кроме чертовой дюжины в толпе единицы людей стоят как вкопанные. Некоторые меняют дислокацию, кто с кирпичом кто еще с чем в руке.
Чекист ухмыляется и говорит:
– Победа достигается не количеством убитых, а количеством устрашенных, родная.
Баба надувает щеки и выпускает мощный плевок в его сторону. Слюна попадает точно в крысиный глаз. Ветер сносит кепку с седой головы, она падает наземь и дымится в кипящем алом борще. Тело чекиста падает на колени и целует асфальт. Нога отплясывает поминальную чечетку.
Синеглазка оборачивается и кричит:
– Смерть кроваво-зеленым!
Эхо с крыши гремит вместо грозы. Люди у старого костела на десять часов кричат и разбегаются. Там, под кустом лежит тело то ли с винторезом, то ли с другой тихой оптикой. В спину прилетает глухой удар. Череп стреляет мне за шиворот, тело падает наземь. Молодой паренек с битой и пулей во лбу. Другой достает нож. Леха замахивается ногой и выбивает заточку в воздух. Башка Черепа пробивает костлявый грудак доходяги. Девка скрывается за мужиками.
Наш взвод в двадцати метрах.
Майор орет за забором из щитов:
– Не дайте ей уйти!
Двойное эхо с крыши. Свист и два скошенных тела на земле. От чертовой дюжины остается пяток человек. Арматура впивается копьем Лехе в бедро. Я навожу ствол и нажимаю на спуск два раза. Еще один падает наземь. Прицел смотрит в спину координаторши. Палец жмет на спуск.
Монашка выбегает навстречу и кричит:
– Нет!
Выстрел.
Она хватается за свой крест и валится наземь. Череп целится в сторону девки.
Выстрел.
От Лехиной спины отлетают куски ткани. Снова эхо. Я поднимаю ствол, по запястью бьют разводным ключом. Glock стучится об асфальт. Череп посылает в сторону героя три пули.
Он говорит:
– Беги бля за ней.
Я бегу за координаторшей. Она держится за плечи двух мужиков. На заднице у нее пятно, темнеет и ползет вниз. Кто-то из толпы хватает меня за лицо и срывает маску. Другой тычет в мою сторону пальцем. Мужики оборачиваются. Из-под куртки того что справа высунут ствол. Эхо с крыши делает его башку похожей на растоптанный апельсин. Другой получает от меня фирменной подошвой по харе. Я хватаю онемевшее тело на плечо и несусь к своим. За спину летят шумовые гранаты и резинки.
Двое со щитами, Морж и новичок. Мы бежим под их черепаший панцирь. Палки и прочая утварь гремят по металлу.
Майор орет:
– Быстрее давай.
На месте побоища лежит матушка Елена. Она держится за грудь. Морж перехватывает тело координаторши и бежит к своим. Синеглазка мычит сквозь закатанные веки: «Мамочка».
Я оглядываюсь на толпу. В меня смотрит ствол. Три невидимых удара прилетают в солнечное сплетение. Задница целует асфальт. Эхо с крыши складывает мужика пополам. Меня тащат под руки за щиты. В кофте три рваные дырки. Сердце колит будто его проткнули электродами и пустили ток на миллион вольт. Меня грузят на носилки и уносят прочь. Я слышу бас майора. Он кричит: «Всех по душегубкам. Бегом-марш». Берцы топчут площадь, наши срываются с поводка и бегут на долгожданную встречу со своим народом.
«Обещай, что никого не убьешь».
Мы у скорой. Черепа кладут на соседнюю койку. Рядом стоит черный Ягуар. Из него выходит плотный рослый седой мужик пенсионного возраста, в дорогом пальто и с красным галстуком. Лицо полное, налитое кровью. Морж с напарником подводят к нему координаторшу. Она плюет пенсу в рожу и получает от него затрещину. Ее забирают мужики в черных плащах с автоматами. Они грузят ее в салон Ягуара.