– Я бы хотела поменяться с тобой местами, – тихо, но вслух произнесла Катя.
Мурзик сладко потянулся и принялся старательно вылизывать полосатый бок. Он как бы говорил всем своим видом: «Такую чушь я даже обсуждать не стану.»
Катя вздохнула и отправилась домой.
Ужинали, как обычно, втроём. Катя вяло размазывала по тарелке манную кашу.
– В чём дело? – не выдержала мама.
– Она несладкая.
– Я добавила туда щепотку сахара.
– Лучше скажи «щепоточку».
Катя никогда раньше не грубила маме. Неудивительно, что Татьяна Сергеевна уронила вилку на пол. С вилки скатился пельмень и исчез под холодильником.
– В чём дело, Екатерина? – строго сдвинул брови Алексей Алексеевич, решив, что «обязан разобраться в ситуации». – Почему ты так разговариваешь с мамой?
– Потому что она готовить не умеет, – огрызнулась дочка.
Папе ронять было нечего, поэтому он просто застыл на секунду от изумления.
Мама постаралась взять себя в руки и решить всё мирным путём.
– Послушай, Катя, но ведь это твоя обычная еда. В кашах и макаронах содержатся сложные углеводы. Они…
– … медленно усваиваются, дают ощущение сытости, регулируют работу кишечника и поддерживают микрофлору. Я ничего не забыла?
Татьяна Сергеевна беспомощно всплеснула руками.
– Ты же спортсменка – тебе нельзя сладкого.
– Алёнка Смирнова каждый раз после тренировки шоколадные батончики трескает, а результаты лучше, чем у меня.
–Когда-нибудь она пожалеет об этом, – уверенно сказал Алексей Алексеевич. Наверняка начнутся проблемы с лишним весом и …
– Да Алёнка худая, как жердь! И вообще, не в этом дело! Просто я не желаю больше заниматься этой проклятой атлетикой!
Стало тихо. Потом папа кашлянул два раза. Мама встала и отошла к окну. Катюша, как загипнотизированная, уставилась в тарелку.
– По-моему, Катя, – негромко сказал Алексей Алексеевич, – тебе сейчас лучше пойти и лечь спать.
– Я русский недоделала, – также негромко ответила Катя, хотя в данный момент ей было наплевать на русский, английский, историю, математику и все остальные школьные предметы.
– Ничего. Тебе сейчас необходимо отдохнуть. Иди.
Ложась в постель, Катя была уверена, что ни за что не уснёт. Но успела только подумать: «Как же всё плохо,» – и провалилась в сон.
На следующий день неприятности стали набирать обороты. Лёшка Каляев приплёлся на первый урок, опоздав на десять минут. С разбитой губой.
Математик Илья Григорьевич, писавший на доске уравнение, обернулся, сдвинул очки на кончик носа и посмотрел на Лёшку.
– Каляев, разве звонок не для тебя?
– Извините, Илья Григорьевич, – невнятно пробурчал Лёшка.
– Что с тобой? Ты подрался?
– Н-нет, упал.
Илья Григорьевич только головой покачал и вручил Каляеву огромный мятый, но чистый носовой платок в зелёную клетку.
– Садись, Каляев. Продолжим урок.
– Что случилось-то? – зашептал Антон, как только Лёшка плюхнулся рядом на своё место.
– Потом расскажу, – отмахнулся тот, и Антошке показалось, что друг едва сдерживается, чтобы не заплакать.
На перемене Лёшка рассказал, что столкнулся в школьном дворе перед уроками со старшеклассником Мишкой Поповым. Тот отвёл его в сторонку и велел принести завтра тысячу рублей.
– Зачем это? – не понял Антошка.
– А я знаю? – ответил Каляев, в очередной раз прикладывая платок к лицу. – Я тоже вот спросил.
– Так что ты будешь делать? – немного помолчав, спросил Антон.
– У меня в копилке есть пятьсот рублей – бабушка на День рождения подарила. Отдам Попову – может быть, он отвяжется?
Весь следующий урок (была география) Антошка, несмотря на многочисленные замечания Светланы Львовны, плавал по морям и океанам собственных мыслей и переживаний.
Попова из 11 «В» он знал неплохо – жили в одном доме, только в разных подъездах. Мишка всегда был довольно хулиганистым парнем. Обижал тех, кто младше его, покуривал в школьном туалете. Как-то раз, когда Мишка учился в восьмом классе, он анонимно позвонил в школу и наврал, будто в одном из кабинетов заложена бомба. Чуть не дошло до детской комнаты милиции, но школьная администрация замяла дело. Но Антошка помнил и другой случай: Мишка заступился за двух малышей со второго этажа, которых дразнили за то, что их папа был родом из Средней Азии. Попов изловил самого вредного дразнилку, привёл домой к Аксану Дияровичу и заставил хулигана извиниться перед всей семьёй.
И вот теперь… И что теперь? Как с Лёшкой-то быть? Может, поговорить с Поповым?
– Игнатов! Что я сейчас сказала? – Антон аж подпрыгнул от неожиданности. Обычно добродушное лицо Светланы Львовны сейчас было очень сердитым.
– Извините, Светлана Львовна, – пробормотал Антошка. – Я… я…
– Двойка тебе за урок, – расстроенно сказала учительница. – Нельзя же с таким неуважением…
Но даже двойка на фоне неприятностей с лучшим другом показалась Антошке мелочью. Остальные уроки тоже прошли, как в тумане.
Попрощавшись с Лёшкой на углу улиц Толстого и Московской, Антон зашагал к своему дому. Вдруг из-под ворот старого, заброшенного склада послышался заливистый лай, и прямо под ноги Антошке брызнуло что-то серое и вопящее. Это что-то ловко вскарабкалось по брючине и, дальше, по куртке и уселось на плече у ошарашенного мальчика, вцепившись в него всеми двадцатью когтями.
– Ох! – сказал Антон, выпучив глаза и открыв рот на серенького зверька из семейства кошачьих.
– Мяу! – сказал зверёк.
– Брысь! – спохватился мальчик. – Брысь! Брысь!
Он попытался стряхнуть кошку с плеча, но та ещё сильнее вцепилась ему в куртку. Тут Антон обратил внимание, что под ворота старается пролезть рыжая собака довольно приличных размеров. Кое-как протиснувшись в неширокую щель, псина стала подпрыгивать возле Антона, щёлкая зубами перед самым носом перепуганной кошки.
Неизвестно почему, но Антошка с малых лет не боялся собак. Никаких. Даже больших и шумных. Родители удивлялись и головой качали:
– Ты всё-таки, Тоша, с ними поосторожней – всякое ведь бывает. – Но Антон будто инстинктивно чувствовал, как надо вести себя со всевозможными псами. Держался уверенно и дружелюбно. Руками не махал, ногами не топал, спиной к ним не поворачивался.
Но сейчас у него на плече сидела и мелко дрожала кошка, и этот факт мешал Антону договориться с собакой «полюбовно».
Скорее машинально, чем осознанно, Антошка вытащил из кармана половинку «Сникерса» и кинул её на несколько шагов вперёд, не забыв повертеть лакомством перед носом рассерженной псины. Сработало. Собака устремилась за добычей, а Антон перешёл улицу и быстро зашагал к дому.
«Родители меня убьют, – думал Антошка. – Мало того, что «два» по географии, так ещё и заразу в дом приволок. И с Лёшкой надо разобраться. То есть с Поповым.»
Через несколько минут Антон переступил порог своей квартиры. Родители – Вера Дмитриевна и Антон Сергеевич – ещё не вернулись с работы, и оставалось немного времени, чтобы хоть чуть-чуть разобраться в ситуации.
Кошка соскочила с плеча мальчика и запрыгнула на тумбочку для обуви с мягким кожаным верхом. Антон присел рядом и принялся расшнуровывать ботинки, размышляя о своих делах.
«Зачем всё-таки Попов полез к Лёшке? Ну да, из-за денег. Странно. Попов часто обижал тех, кто младше его, но никогда не отбирал у них деньги. Тысяча рублей. Что это Попову вдруг приспичило?»
Царап-царап. Цап-царап. Антошка встрепенулся. Спасённая кошка самозабвенно точила когти об кожаное сиденье тумбочки.
– А ну цыц! – возмутился Антон. – Тебя только на мою голову не хватало! – Он снова занялся ботинками.
–А покормить меня не хочешь?
–Обойдёшься! Что?!
Антошка подскочил, как ошпаренный. Расшнурованный ботинок слетел с ноги и громко бухнул в стену. Мальчик попятился назад, оступился и с размаху сел на пол, не сводя глаз с кошки.
– Ч-что ты сказала? – кое-как выдавил он из себя.
Кошка смотрела молча, и только её хвост покачивался из стороны в сторону, как маятник.