– А дядя спасатель. Видишь, сейчас тетю спасать будет.
– А с тетей что?
– Тетя пала под напором несбыточных мечт.
– Как это?
– Ну, как… Когда сильно надо, но «надо» пока еще не сдал последние рубежи. Хотя, как по мне, капитуляция была неизбежна. – посмотрела на Эли, он густо покраснел.
Развернулась и пошла в сторону калитки. Груня топталась снаружи.
– Ну? – спросила она
– Что ну?
– Он идет к нам? -переспросила Груня.
– Нет, Джели говорит, что дядя сейчас тетю спасать будет. – ответила за меня Зося.
– Тьфу. – прокомментировала Груня и искренне загрустила
Стало очень ее жалко. Понимаю, что это иррационально, но в душе проснулось какое-то щемящее чувство к Груне. Она же заботится обо мне, переживает. Может по-своему, но искренне, сердечно.
– Все, идемте домой. Раз нам дали сегодня день, будем отдыхать. Покушаем, потом погуляем и поиграем. Груня, у нас есть обед?
– Конечно, есть. Что ж, я бы ребенка без горячего что ли оставила? Рагу в печи стоит. Томится. Готово уже, наверное.
Я обняла ее и подмигнула.
– Не грусти. Все у нас будет. С такими-то помощниками мы еще сами кого хочешь за пояс заткнем!
Груня повеселела, и мы пошли домой. Дома умылись и сели кушать. В дверь постучали.
– Кого нелегкая принесла? – спросила раздраженно и пошла открывать дверь.
Снаружи стоял Эли. Я удивленно посмотрела ну мужчину. Если мне не изменяет память, мы попрощались.
– У меня есть приказ. Осмотреть и помочь. – проговорил он, общаясь исключительно с полом в прихожей.
Что такое приказ я знаю. Умри, но сделай. Но в текущей ситуации я сама отказалась от помощи. Или у них все жестко? Командир – самодур? Эли, думаю, человек хороший, подставлять его не хочется.
– Мы обедаем. Присоединяйся. После осмотришь. Помогать нам, кажется, не нужно. – сдвинулась, чтобы пропустить мужчину. Он протиснулся мимо, тихо поблагодарив.
Когда он зашел в гостиную, Груня раскладывала рагу. Прямо так, с половником в руке, она плюхнулась на стул.
– Пришел? Сам пришел? – радостно спросила она.
Эли покраснел. Я показала ему на стул, принесла приборы. Груня положила покушать. Ну, как положила. Просто горой сложила ему в тарелку все, что оставалось в кастрюле. Подумала, что еще пару таких гостей и мы разоримся.
Мы с азартом наблюдали, съест все Эли или нет. Был бы тотализатор – сделала бы ставку. Эли съел все. Куда это поместилось- загадка. После обеда поблагодарил нас и отправился с Груней по комнатам. Мы с Зосей пошли во двор гулять. Ребенок рвал цветы, я ей плела венок, сидя на дровах.
Вышел мужчина. Осмотрел двор и дрова.
– Их нужно порубить и сложить. Такие вы в печь не сможете положить. У вас есть топор?
– Есть! Есть у нас топор! Бегу-бегу за ним! – крикнула Груня и унеслась в дом. Откуда у нас топор?
Я пересела подальше. Эли снял камзол и рубашку, оставшись в брюках и сапогах. Я покраснела и вспотела. К своему стыду, раздетого мужчину, пусть даже по пояс, я в своей жизни еще не видела. Поэтому залипла, смотря, как он рубит дрова и под кожей перекатываются мышцы.
– Хорош, да? – раздалось возле уха. Я вздрогнула и повернулась. Рядом, подложив руки под челюсть, сидела Груня и томно вздыхала.
– Откуда у нас топор? – спросила ее.
– В дровах валялся. Я же утром их тоже рубила.
– Так ты сама можешь?
– Могу. Но на то, как Эли их рубит, можно смотреть вечно. Красавчик.
Груня подскочила с дров, сбегала в дом и принесла крынку с водой.
– Попей, милый! Успеешь еще поколоть все! Такой хозяйственный мужчина. А мы все одни, да одни. Ни помочь, ни защитить нас некому. Так еще и ребенок на руках. Кому ж такая докука нужна?
Мужчина взял кувшин и начал пить. Капельки воды стекали по подбородку на грудь, остужая разгоряченное тело, покрытое испариной. Он бросал на меня быстрые взгляды. Я покраснела. Нужно как-то прекратить сводничество Груни.
Нет у меня опыта отношений. И не хочу. Ни одолжений, ни снисхождений до меня. Мне уже рассказывали, что я и по статусу, и по профессии человек даже не второго, третьего сорта. И должна визжать от радости если за ручку дадут подержаться. А уж если пригласят в койку – бежать, теряя тапки. А я не хочу так. Лучше уж одной. У меня вон Зося есть, ее поднять нужно. Сейчас еще и Груня.
Встала и пошла в дом чернее тучи. Ходят тут всякие. Жить спокойно мешают.
Через некоторое время услышала на улице то-ли смех, то-ли плачь Зоси. Выбежала на крыльцо. Эли держал на руках девочку и подкидывал вверх. Она при каждом полете заливисто смеялась и просила: – Еще!
Увидев меня, он поставил ее на землю и подошел.
– Я, пожалуй, пойду.
– Хорошо.
– Извини, я, наверное, обидел тебя сегодня.
Подняла на него удивленные глаза.
– Могу я завтра прийти? У вас печь поправить нужно. Мебель кое-какую подремонтировать. Крышу проверить.
– Хорошо.
Эли взял мою руку и поцеловал. Мне? Руку???
Первое дежурство
На утро вышла на службу, оставив Груню и Зосю дома. Груне строго настрого запретила приходить. И с завтраком, и с обедом, и ужином. Если задержусь, дам им знать.
Придя, застряла у того же стола, что и накануне. Дежурный сказал мне ждать. Как у него минута будет свободная, он отведет меня к командиру. Ждать пришлось не меньше получаса.
Позже он отвел меня к кабинету, находящемуся в глубине здания. Постучал в дверь и, услышав с той стороны разрешение войти, открыл мне дверь. В кабинете стоял полумрак. Собравшись с духом, переступила порог. Дверь за моей спиной закрылась.
– Добрый день. Меня зовут Лоран Дорье. Я капитан взвода. Обращаться ко мне только по званию. На службе никаких личных отношений. Вы временно замените нашего сотрудника, который пострадал во время операции. Как только он поправится, я напишу вам рекомендательное письмо с просьбой перевести в другое подразделение без увеличения срока службы. На службу ходите ежедневно, кроме выходных. Ведете прием граждан. Когда бывают вызовы на происшествия и нужна ваша помощь – выезжаете с группой. У вас остались вопросы? -проговорил мужчина, сидящий за столом, лицо его было в тени. Но, судя по комплекции, это не тот громила, которого я видела вчера.
– Как сильно ранен ваш сотрудник и на сколько выбыл из строя? – спросила подумав.
– Зачем вам?
– Думаю, разбивать палисадник или нет?
Мужчина не ответил, разглядывая меня из теней, окруживших его.
– Свободна.
Я развернулась и вышла. Гадливое чувство. Как будто тебе уже навесили ярлык неумехи и никчемного специалиста, даже не узнав, не посмотрев на то, что ты умеешь. Трудится на этого гада не хотелось категорически. Хотелось саботировать работу. Но, сделав над собой усилие, пошла искать место, где мне придется провести некоторое время.
Вернулась к дежурному и спросила, куда мне идти. Мне выдали ключ от кабинета и отправили ждать посетителей.
Просидела весь день в гордом одиночестве. К вечеру меня развлекали только рулады голодного желудка. Не знаю, ходят ли здесь на обед или нужно его носить с собой, выделено ли определенное время, или все едят, когда хотят, но обо мне, похоже, просто забыли. А сама я боялась уйти. Во-первых, это первый рабочий день и уйти я стеснялась (ну и боялась, чего греха таить). Во-вторых переживала, что буду нужна, а меня нет. К окончанию дежурства так накрутила себя, что готовы была утопить в слезах любого встречного.
В дверь постучали.
– Войдите. – ответила на стук. Зашел дежурный.
– У нас вызов. Там без вас точно не обойтись.
Отлично. Мало того, что я вообще сегодня не ела, сейчас еще и непонятно, когда домой вернусь.
– Это надолго? – спросила у дежурного. Он замялся.
– Обычно, да. Это убийство. И оно не первое. Но если вы не хотите ехать, я скажу капитану. Он поймет.
– При чем здесь ваш героический капитан? Мне семью предупредить нужно. Можно кого-то послать?
– Я сам могу сходить. Давайте адрес.
Написала записку, на ней адрес и отдала дежурному. Он развернулся и вышел. Встала, собрала вещи и вышла на улицу. Перед выходом выпила стакан воды из графина, стоящего у дежурного на столе. Снаружи уже собрались несколько человек, сидящих на лошадях. Однозначно меня приветствовала спина капитана, все остальное я просто не видела, но вот китель его запомнила. Эли, сегодня он тоже был в форме. И незнакомый мужчина.