Иеронимус фон Шпейер стоял в ногах скамьи и безразлично смотрел на эту содрогающуюся окровавленную плоть. Когда она замолчала, он сделал знак палачу, жилистому малому в кожаном фартуке, и тот окатил женщину ведром холодной воды, в который уже раз вырывая ее из небытия. Иоганн Штаппер, писарь, усердно строчил, скорчившись за маленьким столиком.
«Обвиняемая Рехильда Миллер, будучи подвергнута допросу под пытками, созналась в том, что вступила в преступные сношения с дьяволом, который обучил ее множеству мерзостей. По наущению дьявола и с божьего попустительства означенная Рехильда Миллер творила свои черные дела, как-то убийство своей родственницы, Маргариты Дорн, убийство нищего, известного в городе как Тенебриус, убийство своей прислуги, Анны Занг, известной также под прозвищем Вейде („Лужайка“)…
Принимая во внимание тяжесть преступлений, совершенных Рехильдой Миллер…»
Она звала, звала его - своего господина. Того, кто показал ей красоту мира и научил радости властвовать.
И он пришел, и его красота была такой, что ей стало больно. Он провел пальцами по ее страдающему телу, и оно перестало воспринимать боль.
Но потом появился другой - безобразный, с темными волосами и тяжелым взглядом. И светлый господин отшатнулся, тонкие черты его исказились, и женщина с ужасом заметила в них тот же страх, что терзал ее.
Несколько мгновений Иеронимус смотрел на дьявола, а потом сказал сквозь зубы:
-Пшел вон.
И Агеларре съежился и уполз куда-то в темную щель. Рехильда смотрела, как мерцает искорка - в дальнем углу, там, куда упирался желобок для стока крови. А потом искорка погасла.
И вернулась боль.
Той ночью Рехильда снова пришла к Тенебриусу, своему учителю. Пришла, кипя от гнева, переполненная горем.
Старик услышал, как она скребется под дверью, отворил. Рехильда вошла и с порога сказала:
-Вейде умерла.
-Не забивай мне голову, - рассердился Тенебриус. - Эка новость.
-Ты виноват в ее смерти, - сказала Рехильда, еле сдерживая ярость.
-Я в глаза ее не видел, твою Вейде, - напомнил женщине старик.
-Ты, - с ненавистью повторила Рехильда.
-Отчего девчонка померла? - спросил старик деловито.
-От яда.
-Сама и отравила, поди?
Рехильда сдалась - заплакала.
-Я не убивала ее.
-Ладно тебе по какой-то девке убиваться, - миролюбивым тоном проговорил старик. - Цена ей была в базарный день два гроша. Благодаря тебе она лишних два года на этом свете проторчала. Без тебя подохла бы куда раньше. Об этом думай, а не о глупостях, которые по бабьему делу натворила.
-Я на похороны не пошла, - сказала Рехильда. - Обрядила ее, мою девочку, и отдала в руки соседей.
-Ну и дура, что не пошла. Теперь говорить начнут, что ты извела и что боялась рядом встать, чтобы из девки яд не пошел. Знаешь ведь, что в присутствии убийцы из отравленного начинает вытекать отрава. Из ушей, из носа, изо рта…
-Перестань, - взмолилась Рехильда.
-Не перестану! - озлился старик. - Молода еще учить меня. Ходишь ко мне, так слушай, когда я говорю.
-Ты мало говоришь.
-На большее у тебя все равно ума не хватит.