Этот призыв вставать по утрам, умываться и вываливаться наружу в мир полный людей подействовал, как глоток свежего воздуха. Утопающего одарили шансом. Осталось только выгрести. И она старалась.
Утренние ручейки из работников и работниц, стекающиеся на проходную, манили её необычайной силой. Ей нравилось идти плечом к плечу с ними в одной колонне. Чувствовать причастность к чему-то значимому, быть нужной и ответственной. Даже просто касаться их своим телом. И пустота внутри постепенно уступала отчетам и инвентаризациям, стеллажам и полкам, накладным и заявкам. Работа снова превратила нечто в человека.
Трудились все одинаково. Выбора в городе ни у кого особо не было. Да, и какой выбор в запертой клетке. Просто маленькая жизнь маленького города совсем крошечного человечка. Будущий муж иногда захаживал к ним на склад. Между прочим, как бы невзначай. Пока бригадир не видел. Мялся в углу, якобы по делу, чуть застенчиво глазея на молодую кладовщицу. Тетки по старше подначивали ее, посмеивались за спиной, а чаще прямо в лоб. Она краснела и убегала по делам, но пряталась углами и занималась тем же. Так и следили друг за дружкой. Тайком влюбляясь.
Однажды он набрался смелости и проводил её до дома. Дорогу молчали. Он курил, она смотрела под ноги. Ей, конечно, хотелось, услышать его голос. Хотелось много узнать о нем, почувствовать его. Но он стеснялся и боялся, и был неопытен. И это стало так понятно даже ей, что в конце она мило улыбнулась и поцеловала его в щеку. Потом всю ночь не спала. Крутилась с бока на бок, смяла всю простыню и успокоилась лишь под утро. Дурёха.
Так они гуляли до её подъезда около месяца, но в один из дней он остался. Всё произошло быстро и не понятно. Он, как ей показалось, уже этим занимался, но спросить она постеснялась. Они просто оба молча уснули. Наверное, улыбались, что он, что она. Этот шажок во взрослую жизнь ей понравился. Хотелось, чтобы ему тоже.
Пролетали дни. То приносили, то уносили с собой новые эмоции. Жизнь её наполнилась новыми смыслами. Пережитая боль постепенно уходила. Испарялась в красоте дней и романтическом настроении.
Потом наступила суббота. Особая суббота. Будто единственная или первая в её жизни. В тот день он позвал её замуж. При чём она, как знала об этом заранее. С самого утра почувствовала внутри какую-то необъяснимую тревогу. Волнительность. А увидев его – всё поняла. Как обычно, он ждал её на проходной. Проводить домой. Мялся с ноги на ногу. Вероятно, подыскивал в голове нужные слова. Может, даже сценарии. Нервничал жутко, что было заметно невооруженным глазом. Но она не подала вида. Взяла его нежно под ручку и кокетливо, насколько получилось, двинулась в сторону остановки. В автобусе он также неловко улыбался, перебирал её пальчики в своей руке, пытался отвлечься. Она была не против. Ей очень нравилось, когда он её гладил. Особенно трепетно щекотал.
До дома оставалось метров сто, и они вошли в темную арку. То ли темнота придала ему смелости, то ли просто закипало нуждой совершить мужской поступок, но он решился. Отпустил её руку, вырвался вперед. Она чуть опешила. Догадалась: вот – тот самый момент. Дыхание перехватило. Сердце застучало быстрее. Намного быстрее. Он положил руки ей на плечи и то ли хотел встать на колено, то ли просто выдержать нужную дистанцию, но попятился чуть назад. Буквально, на один шаг. И тут же пропал. В мгновение. Она даже не успела моргнуть. Вот он стоял перед ней, а вот его не стало. От удивления застыла. В голове что-то не укладывалось. Мысли хаотично протыкали затуманенное сознание, крутились по серпантину и улетали в потёмках в пропасть. Лишь только его тихий стон привел её в чувства. Зажег ближний свет. Его почти беззвучное, но протяжное кряхтенье. Дошло, долетело. Разглядела в той кромешной темноте еще более мрачное пятно на асфальте. После поняла, что это канализационный люк. И в конце – что люк этот отсутствует. Будущий муж неловко угодил в него. Сломал ногу. Сидел на пятой точке, но хихикал сквозь боль. И она с радостными от слез глазами прошептала ему, что согласна.
Думала ли, гадала когда – какой у неё будет муж? Не помнила. Если и мечтала, то редко. И точно не о принце. Не мечталось о таком в двушке на третьем этаже хрущёвки. Не мечталось. Конечно, иногда представляла его красивого высокого сильного. Чтобы рядом до скончания времен. Но не более. В детстве была влюблена в дядьку из квартиры над головой. Русые волосы, голубые глаза, тонкое симметричное лицо. Умный, начитанный, интеллигентный. Сантехник из ЖЭКа. Пушкина наизусть читал, конфетами часто угощал. Спился, не выдержал своей интеллигентности. Лежал под подъездом, бранился с невидимым оппонентом. Орал: «Закройте рот бутылкой или дулом. Лучше дулом. Как вам такое предложение? Обещайте подумать».
Вызвали скорую. Приехали санитары, погрузили, увезли, прокапали. Вернулся – повесился. Видимо, обдумали его предложение. Одобрили и утвердили просьбу. Больше она не влюблялась. Ни разу, до него.
В шкафу висело новое платье. Купила его на распродаже в универмаге. В тайне от мужа. Неописуемо прелестное. Она редко, что-то покупала себе, но от этого платья отказаться не смогла. Красота и радость наполнили её, когда примерила, а потому цена уже не имела никакого значения. Почувствовала себя настоящей женщиной. Бесспорно, большое удовольствие – купить себе новую вещь. Надеть, гордо улыбнуться своему отражению в зеркале. Поёрничать над собой той, которая еще минут пять назад была в старом потертом свитере, и завидовать себе новой. Всё это случилось и с ней в той примерочной кабине универмага. К тому же, она хотела порадовать мужа, хотела, чтобы он любовался ей. Как раньше. Как мужчина любуется любимой женщиной. Ведь, он её еще любит?
Да, иногда, стала сомневаться. Особенно в последнее время. Он стал неоднократно и необоснованно груб и резок, очень ревнив и подозрителен. По привычке винила себя, но сделать ничего не могла. Уж так вышло, что спустя год замужества она расцвела. Счастьем залечились былые раны и болячки. Её женское тело напиталось силой, теплотой и заботой. Она, и правда, стала красавицей. Стала часто ловить на себе мужские взгляды, но никогда никому не давала повода зайти дальше. Да, и одевалась весьма скромно и серо, иногда даже чересчур. Свекровь смеялась и предлагала поменяться гардеробами. Но муж все равно ревновал. Поначалу, старался не подавать вида, но с трудом сдерживался. Выпивши, мог поднять руку, хотя не ударил ни разу. Стала часто представлять, что будет, если не совладает. Если ударит. Как быть? Как поступить? Уйти, остаться, терпеть, возмутиться или пожаловаться его родителям. Нет, не знала. Оттого боялась этого момента, больше чем боялась боли. Потому и закутывалась в серые шарфы и камуфляжи.
Да, он стал несчастен. И не только из-за ревности. Была и другая причина. Та, о которой она всё меньше и меньше хотела думать, но получалось, что думала о ней постоянно. И было страшно, что его несчастье кроилось в ней, а сделать она ничего не могла. Нельзя было переодеться или спрятаться от судьбы.
Аккуратно положила свое прелестное платье на кровать. Но только не сегодня. Нет, не в такой день. Отогнала прочь дурные мысли. Да, и как еще?! В этот счастливый день она решила обрадовать его, решила показать ему свою любовь, несмотря ни на что. Она отказалась верить, даже думать, о том, что его чувства угасли. О том, что он не тот человек, с которым она проживет всю жизнь. Нет. Он – её муж, её половина, её опора. Тем более, этот букет любимых ромашек. Что это, если не признание? Он страдает. Ему стыдно. Переживает и, наверняка, борется со своими внутренними демонами. Но, кто из нас не без греха? Точно решила, что вечером будет в новом. Пусть и ненадолго, все же, сегодня в ночную смену. Но обязательно наденет для любимого. Вот только дождется с работы.