– Неправда, – вмешался Ли, – маги добрые. Когда мы болеем, они за нами ухаживают. Меня врачевал недавно леший Унто, подарил здоровье…
– Да, – Ублизнюкавру сплюнул, – нам и здоровье теперь не принадлежит – получать в подарок надо…
– А ну-ка за дело! – перебил Эйт.
Ли не знал, что ему предпринять. Разве что…
Мальчик обратил негодующий взор к небу, страшно закатил глаза и взревел таким голосом, что его вполне могли бы услышать и внизу, в деревне.
Эйт испугался и сделал несколько шагов назад. Ублизнюкавру лишь лениво вытаращил глаза на крик.
– Ты чего? – на всякий случай осведомился «рыцарь».
– Не-а, ничего, только мне и вправду показалось, что я чувствую Силу камня.
Ли улыбался. Он умел это делать, как никто другой: стоило уголкам губ раздвинуться, и мать прощала любую шалость, а отец переставал ворчать.
– Врёшь. Докажи.
Эйт тоже ощущал магический эффект смягчающей педагогическую строгость улыбки, но решил не поддаваться.
– Не-а. А чего ты хочешь?
– Я же велел: прекрати «иакать»! А потом, Сынок, сделай так, чтобы меня парализовало. Можешь зашабашить молнию или ещё что, валяй.
– Не рискуйте, господин, – если ваш брат это чувствует, это опасно.
Это сказал Ках. Крестьянин стоял теперь рядом с играющими ребятами и изучающе уставился на камень так, будто воспринял Ли всерьёз.
– Да заткнёшься ли ты?! – прикрикнул на него Эйт. – Что мешаешь играть?
Он покраснел от злости.
– Сдаётся мне, господин, – смиренно сказал Ках, – вы боитесь, что я прав…
– Ли, а ну, колдуй! – сорванным голосом приказал Эйт.
Он не желал больше слышать ни звука от чудаковатого незнакомца. Младший брат огляделся, посмотрел старшему брату в глаза, воздел руки и попытался сосредоточиться. Вот бы ещё раз напугать или хотя бы развеселить родственника-тирана! Он медленно повёл указательным пальцем перед глазами, потом ещё и ещё раз, как бы плетя сеть.
Движения плавные, увлекающие. Нити, нити остаются после каждого взмаха… Ветра мало, надо ещё что-то. Ах да, есть булыжник. Его бы мысленно поднять и вплести в паутину… Зачем?
– Ли, Ли, очнись!
«Ах да! Лови», – шепчут неосязаемые губы, и ладонь кидает готовое кружево.
Эйт отлетел в сторону – прям великан невидимый толкнул его – и рухнул на землю, как мешок с мукой. Он лежал на спине в пяти шагах от камня и не отрывал испуганного взгляда от Ли.
– Отпусти, не смешно!
– А я вас предупреждал, – протянул Ках, который с интересом наблюдал за происходящим, и подал руку Эйту.
Тот принял эту руку, но не сумел самостоятельно обрести равновесие. Тело сопротивлялось, словно на нём одновременно танцевали десять Ли. Ублизнюкавру вздохнул и, без предупреждения оставив попытки помочь, отошёл в сторону.
Ли считал, что игра продолжается и все эти падения и вскрики – всего лишь часть нового плана брата, который закончится то ли тумаками, то ли подзатыльниками. Он решил играть свою роль, не думая о последствиях, рассчитывая хотя бы получить удовольствие перед неизбежным наказанием.
– Что, рыцарь, нравятся чародейские заклятия? – «пробасил» Ли. – Кажется, ты хотел молний?
– Нет! Нет! Стой! – прокричал Эйт, но поздно.
Ли занёс руку и, красочно воображая что-то огненное, вонзил светящуюся дугу в брата.
Ученик: «Учитель, а как замок может быть белым?»
Учитель: «Белый замок – это место, где проживают Белые, то есть маги. Но этого мало – они же его и построили». Ученик: «Как? Своими руками?» Учитель: «Конечно же, нет. Белые воздвигают замки белым Мастерством».
Империя Кумр
Графство Гиос
Столица графства город Гиос
Господин Этчеверрия, гость дома Ильсоров, был предпринимателем опытным и формально возглавлял отделение Гильдии магов Кумра в провинциальном Гиосе.
Честно говоря, ни должности этой, ни Лиги не существовало в природе, и хитрец короновался в гордом одиночестве. Но что делать? У каждого свои слабости.
Белый считал себя фигурой, без преувеличения, культовой. Его породистое самолюбие зашкаливало и изредка норовило вырваться из плена воспитанности. Да что там греха таить – постоянно вырывалось!
Тот факт, что старик являлся единственным практикующим магом в округе, делал его работу необычайно дорогой. В серьёзных случаях люди предпочитали приходить за помощью к титулованному специалисту, пусть даже платить полагалось по таксе, которую мэтр (так обращались к волшебникам аристократы) установил в десять золотых и ни одним меньше… Когда посыльный Инвварса Ильсора, отца Ли и Эйта, передал просьбу приехать, чтобы вылечить Эйта, Этчеверрия решил было отказать.
Он знал (практикующий маг ведает обо всем), что Ильсоры живут безвыездно в провинциальном поместье Гиоса и имеют феод величиной со столешницу, а государственный банкир Дуовр держит для них кредит, которого должно хватить лет на сто серой жизни, ручаясь, что это весь капитал семьи.
– Пусть приезжают сами, – отрезал Этчеверрия.
– Но, Белый господин, – возразил маленький посыльный,
– наш маленький хозяин не выдержит долгой дороги. Наш хоз… боль… большой хозяин просил передать, что оплатит всё…
Волшебная фраза сработала – председатель Гильдии магов Гиоса был падок на деньги. Почёсывая серебряную бороду, он осведомился:
– А сколько заплатят-то?
Старик тут же понял, что обратился не по адресу: парень вместо ответа насупился и вытянул губы, словно собирался заплакать. Конечно, он не имел ни малейшего представления о гонорарах и проездных тарифах Лиги магов.
– Э… Как там тебя… Тебе-то сколько в месяц жалования положили? – стараясь завязать беседу, закинул удочку маг.
– Ублизнюкавру Ках.
– Что?.. – невольно вскинул брови Этчеверрия.
– Вы спросили, как меня зовут, вот я вам и докладываю.
Ублизнюкавру Ках.
Аура хозяина дома пульсировала. В нематериальном мире явно свершалось нечто, ещё невиданное. Председатель Гильдии Гиоса готов был поклясться, что буквально секунду назад говорил с другим человеком – тот вроде… возмужал, помрачнел, посерьёзнел… Но – невероятно! Никто не способен за секунду, не двигаясь с места, радикально преобразиться.
– Простите, – сказал этот неожиданно повзрослевший и огрубевший мальчик, – но я к вам не только по этому делу…
– Ты что, молодой молодец, мой коллега? – удивился волшебник.
Читатель, которого удивляют прорвавшиеся в речи уважаемого человека нотки плохого стиля, должен к ним привыкнуть, потому что господин Этчеверрия не следил за красотой языка и говорил нарочито плохо, постоянно повторяя одни и те же слова в одном предложении. Правда, в моменты эмоционального порыва или пафосной речи эта особенность улетучивалась сама по себе, но пока что было не до пафоса – ситуация требовала неторопливого разбирательства.
– Нет, слушайте, не перебивая, – под губами посетителя проступали следы давних порезов. – С господином Ли произошла необычная история. Я думаю, что он стал жертвой определённого заговора. И преобразился неспроста. Вам грозит опасность. То есть миру. Пожалуйста, когда обучите своему мастерству господина Ли и сочтёте это возможным, скажите ему дословно – это важно: «Две половины – и не обижай дракона». Запомнили?
– Что ты несёшь?
– Я понимаю, что вам это трудно понять. Вы же маг, а не учёный. Но мне нужно будет время на орнитологические исследования, да и, опять-таки, создать яблоко раздора намного сложнее, чем кажется, верно? Запомните: «Две половины – и не обижай дракона». Это то, что ему надо передать, дружок. Справитесь? Всё, я, с вашего позволения, нультранспортируюсь. Аминь.
Нелепость ситуации и пристальный взгляд визитёра смущали старика. Он отвёл глаза, отступил на шаг назад и приготовился произнести речь, способную осадить нахала, но не испытанное до сих пор ощущение полного отрешения от реальности не позволило отборным ругательствам Гиоса обрушиться на голову мальчишки.