Сестру короля коннетабль благоразумно не навещал все эти дни. Лучше, если она побудет со своими чувствами наедине.
Предоставленный самому себе, Ги словно бы пытался примерить Иерусалим на собственные плечи: какова эта каменная мантия, не согнется ли под ее тяжестью спина. Не то что повелевать этой землей - здесь и жить показалось ему трудно. Трудно, но вместе с тем и желанно.
Но вот в отполированном боку медного кувшина мелькнуло отраженное лицо молодого Ги, и он подумал было, что кривые поверхности искажают увиденное; однако то же самое лицо показалось и в чаше с водой, когда Ги наклонился, чтобы выпить.
-Боже! - вскричал Ги, дробя свое отражение в воде. - Да я стал святошей!
Он проглотил воду, а тем, что осталось в чаше, намочил волосы у висков. В закутке, образованном двумя крохотными переулочками, которые почему-то решили встретиться и застыть, уткнувшись друг в друга глухими стенами, помещалось небольшое заведеньице, где готовилась пища на раскаленных углях и несколько скуластых франков, болтая на странном, смешанном наречии, сыпали горстями желтые специи на жирное мясо. Франкская кровь в их жилах была испорчена сирийской. Казалось, именно это обстоятельство смешило их больше всего - во всяком случае, они скалили зубы и хохотали по поводам, смысл которых полностью ускользал от Ги.
Среди них был еще один человек, белобрысый, как будто его нарочно вымачивали в щелочных водах. Даже кожа его местами шла молочно-белыми пятнами, зато в других местах была красной от загара и слегка шелушилась.
-Эй! - завопил он, подскакивая на корточках (ибо сидел вместе со всеми и наблюдал за мясом). - Входи, франк! Входи!
Ги чуть дернул плечом и проник за низкую глинобитную загородку, из которой торчала старая, закопченная солома.
-Сейчас будет мясо! - продолжал белобрысый.
Двое полусирийцев покатились со смеху, как будто он отмочил невесть какую шутку.
-Кого вы убили, чтобы съесть? - спросил Ги.
Хозяева заведеньица переглянулись и, как по команде, уставились на белобрысого. Он быстро перевел им фразу Ги. Они взорвались хохотом, хлопая друг друга по плечам и по спине, а затем, обернувшись к Ги, начали зазывать его сильными взмахами рук, словно загребая к себе.
-Давай, давай! - сказал один из них. - Мы христиане!
-А я не прокаженный! - добавил белобрысый и показал себе на грудь. - И зеленого креста нет, видишь? Просто шкура такая. Как у леопарда.
-Пардус - нехороший зверь, - сказал Ги. - Лицемерный.
-Поверь мне, я - большой лицемер, - тотчас согласился белобрысый. - А звать меня - Гвибер. Так что ты почти угадал, франк. А тебя как зовут?
-Ги, - сказал Ги де Лузиньян.
-Превосходное имя, - похвалил Гвибер. - Ну, садись с нами.
Ги огляделся по сторонам, но стульев здесь не было, только несколько ковров, вытертых и пыльных, поэтому он остался стоять. Гвибер глянул на него снизу вверх и сморщил шелушащийся нос.
-Дело твое, франк.
Он схватил голыми руками кусок с углей, перебросил с ладони на ладонь и вдруг впился в мясо зубами. Остальные с интересом следили за ним.
-Разведи вино, - с набитым ртом сказал Гвибер.
Один из хозяев встал и пролез в крохотную дверцу в углу комнатушки. Второй не пошевелился, сразу поскучнев. Мясо обреченно шипело.
Гвибер сказал, вытирая рот:
-Если хочешь, Ги, попробуй тоже.