– Снова? – настороженно и изумлённо уточнила Кира. – Мы уже виделись?
– Виделись, – подтвердил парень. – И не раз.
Глаза блеснули, а губы растянулись в улыбку, широкую, чуть ли не от уха до уха, насмешливую и заговорщицкую, знакомую. До ужаса знакомую.
Кира помотала головой, будто попыталась избавиться от видения, ну и от глупых предположений.
– Впервые, считай, чуть меньше года назад, – между тем невозмутимо докладывал парень. – На вокзале. Это ты должна помнить. Я тебя ещё яблоком угостил.
– Яблоком? Ты?
Взлохмаченная русая шевелюра, нахальная улыбка до ушей, любимое словечко «считай», вставляемое во фразы к месту и не к месту. Всё так, кроме главного – там же был мальчишка лет пятнадцати.
– Ну да, я. Чего ты удивляешься? – парень плюхнулся на стул, на котором недавно сидел Ши, повёл рукой, приглашая оглядеться по сторонам. – В подобном месте находишься и удивляешься. Если имя забыла, напомню. Вит.
– Вит, – повторила Кира неуверенно. Хотя он прав: после всего, что уже случилось, стоит ли изумляться такой ерунде. – Как-то слишком быстро ты подрос.
– Ты посоветовала, я постарался, – Вит упёрся локтями в стол, устроил подбородок на переплетённых пальцах. – А если без шуток, то я – хамелеон. Или полиморф. Как больше нравится? Меняю внешность, считай, за не фиг делать, – объяснил и тут же продемонстрировал своё умение.
По фигуре Вита и по лицу пробежала мелкая рябь, будто каждая клеточка сдвинулась со своего места, и уже через мгновенье перед Кирой сидел худощавый подросток с вокзала, спрашивал хрипловатым чуть ломким голосом:
– Так привычней?
Кира отрицательной мотнула головой.
– Лучше, как раньше.
– Хорошо. – Он опять резко повзрослел. И посерьёзнел. – Сказать или сама?
– Тебя Ши прислал, – негромко и сдержанно проговорила Кира.
– Угу, – кивнул Вит, насколько позволил упирающийся в пальцы подбородок. – Невесть что, но всё-таки.
Глава 4. Крест и цепи
Они никогда не заморачивались на приветствия, и уж тем более на вопросы типа: «Как жизнь? Как дела?» К чему церемонии? Ши начинал разговор так:
– Ты мне нужен.
Его твёрдый, лишённый интонаций голос превращал фразу в подобие приказа, но Вит не обижался. Совершенно не обращал внимания по подобную мелочь, потому что и сам мог позвонить в любое время, но сочетание «ты мне нужен» ему не нравилось, он предпочитал подлиннее и поэмоциональней: «Я тут нашёл подходящее дельце». Но на этот раз пришлось начать с осторожного вопроса:
– Ты сможешь приехать?
– Не знаю, – прозвучало в ответ.
Впервые за всё время, что они были знакомы. Ши даже не спросил: «Зачем?» Но Вит сам сообщил:
– Тебя тут ищут.
И едва удержался, чтобы не добавить «Угадай, кто!». Но более неуместное предложение вряд ли придумаешь.
Сложно, когда просто не способен разговаривать без вечных шуток, подколок и насмешек. Вит терпеть не мог серьёзность, но теперь ситуация не та.
Так бы и не знал, что с Ши произошло, если бы ни случайная встреча. Вит увидел его, поинтересовался, где пропадал, почему на звонки не отвечал. «Так занят? Чем же?» И конечно, улыбнулся с пониманием. Но улыбка быстро полиняла, когда узнал, где приятель действительно пропадал и чем занят. Ши честно выложил, с обычными своими хладнокровием и бесстрастностью, а Вит, так нетипично для него, промолчал, хотя множество слов одновременно рвалось с языка. Но к чему они?
Сейчас Вит слушал тишину в телефоне, ждал вопроса «Кто ищет?», предсказуемо не дождался, но зато и гудки отключения не появлялись, и опять заговорил сам:
– Кира. Она придёт вечером, через два дня.
– Я попробую.
И всё. Чёрт! Будто разговаривал с ранее не знакомым человеком. Пусть Ши всегда немногословен, но обычно ответы у него более определённые. Он всегда точно знал, что сделает. Либо «нет», либо «да», в крайнем случае: «Я подумаю». Теперь думали за него.
У Вита жизнь тоже не всегда праздник. Чего только не случалось! В какие только истории не вляпывался! Но всё сам, исключительно по собственной инициативе. Полная свобода выбора: что желал, то и получал.
Ну да, существовать как-то надо, не просто прозябать и влачиться. Вит хоть и стопроцентный представитель скрытого мира, но мир людей и ему диктовал свои условия. Всё-таки именно этот мир – основной, более сильный, даже несмотря на ограниченность человеческих возможностей, способный прогнуть под себя, заставить, хотя бы частично, подчиняться своим правилам.
Ведь и жить где-то надо, и жрать чего-то. Вит не из вечных скитальцев и не тех, кто может подпитаться энергией живого создания или перекусить сырой человечинкой. Он по части питания очень близок к людям, а отбросы – ну… как-то совсем не хотелось. В общем – деньги, деньги, деньги. Куда без них? А пенсия для скрытых тварей не предусматривалась, даже за очень большую выслугу лет.
Вот Вит и зарабатывал, как мог. А с его способностью к маскировке и скромными физическими данными самое лёгкой дело – обман. Или кража.
С людьми он особо не связывался. Лучше со своими же.
Выведать какой-нибудь секрет, стащить редкий артефакт – не так уж и сложно, если воспроизвести внешность близкого друга, проверенного знакомого или подчинённого, которому безоговорочно доверяют. Лицо, фигуру, голос. Когда удавалось познакомиться поближе, то и узор на сетчатке глаза, и отпечатки пальчиков. А если нужно было куда-нибудь пролезть, Вит мог слегка уменьшиться в размерах. И в высоту, и в толщину. Не до ребёнка, конечно, до подростка.
Обычно он работал в облике того самого юркого субтильного пацана, что подкатывал к Кире на вокзале. Не только из-за габаритов удобно. К малолетке всегда относились снисходительно, всерьёз не принимали, иногда и жалели, и дураком легко прикинуться. Хотя разные личности попадались, некоторым абсолютно всё равно, кто перед ними: ребёнок или взрослый.
Заработать, заодно пощекотать нервы, развлечься. Скука же. Разве можно найти что-то новое и интересное, доматывая второе столетие? При том, что до сих пор чувствуешь себя мальчишкой, у которого шило в одном месте, а вроде уже всё перепробовал.
Короче, допросился Вит у жизни экстрима. Однажды оказался в такой заднице – как там у людей в книгах? – что ни в сказке сказать, ни пером описать. Так и не понял: случайно сложилось или его намеренно подставили. Скорее всего, второе. Постарался кто-нибудь из обманутых, особо обидчивых, отомстил.
Вит навеки запомнил тот случай, в подробностях. Как осторожно двигался вдоль коридора, ведущего вглубь большого дома, держался возле стены, прислушивался. И царившую тишину, гулкую, многие бы, наверняка, добавили – тревожную. Но тут дело не только в тишине.
Ещё бы не тревожиться, если воровать собираешься! Если крадёшься и всё время думаешь: «А вдруг поймают?» Может, и не всё время, но нервы щекочет. А дом словно мёртвый, будто специально прикинулся: «Давай, Вит, давай! Залезай как можно глубже. И тут я тебя…» Так и получилось – и тут… пол внезапно ушёл из-под ног.
Сначала Вит вообще ничего не понял, летел вниз, точнее скользил на огромной скорости, словно катился по крутой горке, только потом дошло. Скорее всего в полу был потайной люк, и стоило наступить на его крышку, она опрокинулась. И Вит опрокинулся, точненько угодил в ловушку. Прямо как в кино.
Потом он вывалился на твёрдый каменный пол, ударился неслабо, и несколько секунд ориентировался в пространстве: где, чего и как?
Хорошо, не только он один растерялся. Присутствующие вряд ли ожидали увидеть пятнадцатилетнего паренька, наверняка рассчитывали на нечто большее. Потому и среагировали не сразу, дав Виту возможность очухаться.
Ему одного беглого взгляда хватило, чтобы оценить обстановку. Выработано давно и прочно: осматриваться, анализировать уже на ходу. Даже на бегу.
Обширный подвал или зал, место, специально приспособленное под ритуалы, освещённое огнём, но не факелов. Прямо в полу выдолблены небольшие выемки, наверное, наполненный маслом. Оно и горит, ярко-оранжевым, громко пощёлкивая, чадя клубами чёрного дыма. Фигуры в алых мантиях до пола, будто бы тоже полыхающих в неровных отблесках огня. И рожи красные, специально вымазанные. А на самом-то деле все они люди, обычные люди, размечтавшиеся о недоступном для них могуществе, сунувшиеся туда, куда им лезть не положено.