Хоть я и лишь бледная тень моего великого друга, но все же вовсе не лишен способности к логическому мышлению. Признаюсь вам. Объяснения, данные Холмсом, не показались мне убедительными по целому ряду причин. Во-первых. Изначально вся эта история с необходимостью срочного отъезда на континент с течением времени стала восприниматься мной, как некий фарс. Согласитесь. Если Холмс смог, не смотря на опасность, добраться до моего жилища, то вероятней всего он должен был суметь добраться и до апартаментов своего брата Майкрофта. Брат абсолютно точно смог бы организовать ему надежную охрану в Лондоне на три дня, которые были необходимы для того, чтобы дождаться разоблачения Мориарти и его банды. Вся полиция Англии была к его услугам. Проблема была, вне всякого сомнения, снята Майкрофтом. Никакой реальной необходимости в побеге на континент не было. Зачем тогда понадобилось нам бежать? Всё это впоследствии показалось мне очень странным и нелогичным и вызвало у меня много вопросов. По каким-то непонятным мне причинам Холмс не попросил брата организовать его охрану в Лондоне. Хотя, как оказалось впоследствии, Майкрофт прекрасно был осведомлен о проблемах брата. Он так же, как и мы оказался на континенте, и помог брату скрыться от Мориарти.
Во-вторых. Я никогда не смогу поверить в то, чтобы профессор Мориарти, человек без сомнения умный и, к тому же обладающий сильной волей, по рассказам самого Холмса, вдруг настолько потерял самообладание, что решил собственными руками покончить со своим противником в схватке один на один на краю водопада. Это фантастическая нелепица. И в-третьих. Какой смысл было объявлять себя покойником, опасаясь мести членов банды Мориарти, когда ближайший соратник и помощник главаря преступной организации полковник Моран, владелец знаменитого бесшумного духового ружья, по словам самого же Холмса, пытался убить его уже после того, как преступный профессор упокоился навечно на дне Рейхенбахского водопада. То есть членам банды Мориарти было прекрасно известно о том, что Холмс жив. Получается, что инсценировав свою смерть, Холмс ни в коей мере не ввел этих преступников в заблуждение, но только своих собственных друзей. Снова какое-то странное, непонятное и главное нелогичное поведение весьма умного и рационального Холмса.
Я впоследствии долго думал над рассказом Холмса. Над теми несуразностями, что были в нем. И со временем у меня появилась версия, которая могла бы объяснить то, что произошло с нами на самом деле в 1891 году. Этой своей версией я сейчас поделюсь с вами. Рискну предположить, что Холмс и его брат Майкрофт участвовали в какой-то хитроумной операции. Вероятней всего, целью этой операции могло быть, как мне это теперь видится, заманить Мориарти в Швейцарию. Итак. Холмс приезжает в Лондон с некоторыми документами, обличающими преступную деятельность профессора Мориарти. Как-то об этом узнает сам глава преступного мира Лондона. Враги встречаются, но договориться им не удается. Профессор организует несколько покушений на жизнь Холмса. Но тот остается жив. После чего Холмс обращается ко мне с просьбой помочь ему скрыться на континенте от банды Мориарти. Я не могу отказать другу в помощи, и мы вместе отправляемся на континент. Так я раньше всё воспринимал.
Теперь же мне представляется, что Холмс и его брат, а в его лице тайная полиция Англии оповестили каким-то неизвестным мне способом профессора Мориарти о том, что Холмс возвращается в Лондон с документами способными его полностью разоблачить. Профессор пытается выкупить эти документы у Холмса. Но тот отказывается продавать документы. Тогда профессор прямо предупреждает моего друга о том, что уберет его со своего пути. И действительно, на жизнь Холмса организуются три покушения за день. Вероятней всего его охраняли специальные агенты тайной полиции, и он смог уцелеть. После этого Холмс обращается ко мне за помощью. Знаменитый тандем снова в действии. Мы отправляемся на континент. Но по каким-то причинам профессор Мориарти всё время не теряет наш след. Хотя мы прилагали все усилия, чтобы замести свои следы. Думается мне, что профессору кто-то из тайных агентов её величества королевы подбрасывал необходимую информацию о том, где искать нас с Холмсом. И вот мы в Швейцарии. В селении расположенном примерно на равном расстоянии от Цюриха и Базеля. Вскоре Мориарти снова выходит на наш след. И здесь наступает развязка. Холмс инсценирует свою гибель в смертельной схватке с профессором Мориарти.
Как я уже говорил, со слов Холмса мне стало известно о том, что для членов банды Мориарти не было секретом то, что он не погиб на дне водопада. Но тогда кого хотел ввести в заблуждение Холмс? Неужели мы, его старые друзья, так надоели бедному нашему гениальному другу, что он вынужден был изобразить свою погибель только ради того, чтобы мы перестали ему докучать? Хотя мы действительно вероятней всего смертельно надоели Холмсу, но согласитесь, что вряд ли это стало причиной его решения инсценировать свою смерть. Тут явно была иная очень важная причина. Какая? Логичней всего было бы предположить, что те люди от кого хотел скрыться на время Холмс хоть и были связаны с профессором Мориарти, но не имели прямых сношений с членами его банды и не могли от них узнать о том, что великий сыщик жив. Как я теперь понимаю эти люди, которых опасался мой друг, должны были располагаться территориально где-то неподалеку от того места, где произошла развязка нашей с Холмсом истории в Швейцарии. То есть либо в Цюрихе, либо в Базеле.
То есть я хочу сказать, что вероятней всего профессор Мориарти был заманен именно сюда в отдаленное местечко в швейцарских горах не просто так. Явно за ним велась слежка лучшими агентами британских тайных служб. По воле того плана, что проводился в жизнь Холмсом и его братом профессор Мориарти оказался в том месте, где он мог выйти на контакт с какой-то интересующей британские тайные службы организацией. Главарь лондонского преступного мира был искусно поставлен в ситуацию, когда он был вынужден прилагать самые отчаянные усилия для того чтобы выжить самому и сохранить свою преступную организацию. В этой положении он просто обязан был немного растерять свою обычную осторожность и обратиться напрямую за помощью к кому-то явно обладающему властью и могуществом, кто мог ему здесь оказать помощь. Профессора, похоже, гнали агенты тайной службы её величества на встречу с кем-то тайным и опасным для короны, как волка гонят егеря на то место, где укрылись охотники. Охота велась явно тайными службами британской короны не за бандой Мориарти, а за более крупной дичью. Хотя у меня нет никаких прямых доказательств того, что моя версия верна, но ничто иное мне на ум не приходит, что могло разъяснить загадку событий 1891 года в Швейцарии.
Но несмотря на то, что рассказ Холмса не вызвал у меня доверия, я никаким образом не стал выказывать ему, что не удовлетворен данными им объяснениями. Главное что Холмс вернулся к нам живым и здоровым. Остальное для меня было тогда не важно. Шерлок между тем строил планы на будущее. Он собирался возобновить свою частную практику. Холмс время от времени восклицал, что отныне никто не помешает ему заниматься разгадкой тех интересных маленьких загадок, которыми так богата сложная лондонская жизнь.
И действительно, вскоре Холмс вернулся к привычной для себя работе частного сыщика. Но многое теперь изменилось в его деятельности. Он стал скрытен, действовал под иным именем, коего мне не хочется сейчас раскрывать. Объяснение тому он давал очень простое. Дескать, привык за несколько лет отсутствия в Лондоне к тому, что его не узнают. Он признавался мне, что невыносимо устал от той славы и известности, которая не давала ему раньше покоя. Поэтому мой друг посчитал, что оповещать широкую публику о своём воскрешении не нужно. Так что на имя Шерлок Холмс было наложено им табу. Его он запрещал упоминать при нем нам, тем немногим его друзьям, которые знали о его возвращении в Лондон. Да и характер Холмса претерпел сильные изменения. Раньше это был жизнерадостный человек, любитель шуток и розыгрышей. Теперь же Холмс редко улыбался. И мне временами казалось, что он пережил сильное жизненное потрясение, надломившее его психику в то время, когда он был вдалеке от Лондона. Хоть всё это вызывало у меня непонимание, я не стал задавать моему другу неудобные вопросы, в тайне надеясь, что придет время, и он даст сам на всё честные ответы. Жизнь продолжалась. К великому моему несчастью трагические изменения произошли в тот год и в моей жизни. Моя дорогая супруга после тяжелой болезни умерла. Свет жизни померк и для меня. Я не мог оставаться в моем опустевшем доме, где всё напоминало мне о моей невосполнимой потере. И вскоре я переехал на квартиру к Холмсу. Мы снова стали вскоре вместе заниматься расследованиями различных преступлений. И я признаюсь, быстро забыл о своих размышлениях, о том, что на самом деле произошло в 1891 году в Швейцарии.