– Мы в одной лодке – сказал Холмс. – Так что давайте договоримся о том, что с этого момента и до завершения нашей совместной работы будем откровенны друг с другом и будем работать, как единая команда. Положение наше действительно непростое. И от того насколько мы сможем быть уверенны в дружеской поддержке друг друга будет многое зависеть в нашей жизни в ближайшее время.
– Я вас не подведу – заверил нас господин Манусевич-Мануйлов.
– Прекрасно – сказал Холмс. – Теперь ответьте мне на кого работают те люди, что следят за нами? Это, понятное дело не люди графа Путиловского. И это точно не люди Рачковского, при всем том, что вас этот крупный чиновник сильно не любит, отправлять за вами следом убийц он не станет. Будь у него необходимость убрать вас, любезный Иван Федорович, он поступил бы иначе. Вас, к примеру, можно было ткнуть ножом в бок в каком-нибудь парижском злачном месте. И никто бы не заподозрил его в этом убийстве. Тем более нет у него никакой необходимости посылать убийц к нам всем. Ведь мы с Ватсоном ему не враги. Тогда чьи это люди следят за нами? Кто им приказал следить за нами? Почему тот, кто приказал следить за нами, готов пойти на наше убийство? Чего он так сильно может бояться?
– Черт его знает – ответил русский агент охраны. – Могу предположить только одно, человек, приказавший следить за нами, занимает важный пост в военном ведомстве. Это либо сам военный министр, либо кто-то из его ближайшего окружения. Больше ничего сказать не могу. Но явно так же, что что-то происходит в калмыцких степях необычное настолько, что большие шишки из военного ведомства готовы пойти на всё для того, чтобы сохранить это в тайне. Мы ничего не сможем узнать об этом до тех пор, пока не окажемся там. Но мы с вами едем сейчас в Константинополь.
– Хорошо – ответил Холмс. – Раз так, то тогда не станем терять попусту время. Материалов у нас для изучения много по делу о рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. Кстати. Я получил сегодня в посольстве Турции полицейские документы об убийствах, которые нам нужно будет раскрыть. Их тоже нужно будет тщательно изучить.
– Я хотел еще раз напомнить о той угрозе нашим жизням, которая нависла над нами – сказал я. – Какие меры предосторожности нам следует предпринять? Может нам установить дежурство и спать по очереди, чтобы не допустить того чтобы убийцы застали нас врасплох?
– Ничего я не надо предпринимать – ответил Холмс. – Чем спокойнее мы будем себя вести, тем в большей безопасности будем находиться. Так что сейчас мы с вами, дорогой Ватсон, отправимся в вагон-ресторан, где с большим удовольствием насладимся прекрасным ужином. Говорят, что в этом поезде великолепная кухня.
– Я сильно проголодался – признался я.
– Прекрасно, я тоже немного проголодался – сказал Холмс. – Вы, Иван Федорович, успели поужинать?
– Да, – ответил наш попутчик. – Кухня в этом поезде действительно замечательная.
– Хорошо, тогда мы оставим вас на время – сказал Холмс. – После ужина начнем все вместе работу над документами.
Мы с Холмсом отправились на ужин, а по возвращению с вагона-ресторана все вместе дружно занялись работой с документами. Постепенно мы все успокоились. Работа над документами захватила нас. Так без особых приключений мы добрались до Константинополя.
На вокзале нас встретил начальник местной полиции Мустафа Керим. Лицо его было бледным, как снег. Он сообщил нам о том, что утром была обнаружена очередная жертва ненасытного злодея, дочь одного из самых близких к султану Абдул-Хамиду II сановников. Это была пятнадцатая известная красавица, которая погибла в последнее время. Как и других жертв, несчастную девушку запороли насмерть. Прямо с вокзала мы все трое направились на место преступления на автомобиле начальника местной полиции. После того, как Холмс осмотрел всё, начальник полиции сопроводил нас в загородное имение принадлежавшее отцу убитой девушки, куда отвезли тело сразу после его нахождения. После того, как Холмс осмотрел убитую девушку, нас пригласили в большой дом, где нас принял в своей светлице один из наиболее приближенных к султану сановников князь Сандро Доридзе. Князь уже престарелый, с седыми усами и с выражением мрачной грусти, сидел перед столом в светлице, подперши обеими руками голову. Ему было около пятидесяти лет; но глубокое уныние на лице и какой-то бледно-тощий цвет показывали, что душа его была убита и разрушена вдруг, в одну минуту, и вся прежняя веселость и шумная жизнь исчезла навеки. Когда мы все трое вошли вместе с Мустафой Керимом, он отнял одну руку и слегка кивнул головою.
– Кто вы, и откуда, и какого звания, добрые люди? – сказал сановник ни ласково, ни сурово.
– Я Шерлок Холмс, сыщик из Лондона – ответил мой друг. – Предки мои были захолустными помещиками и жили, наверное, точно такою жизнью, какая естественна для их сословия.
– А кто с тобой еще пришел ко мне? – спросил князь.
– Мои помощники – ответил Холмс. – Я приехал к вам сюда из Лондона для того чтобы поймать того злодея, что сеет здесь смерть, того кто убивает лучших девушек этой земли. А мои помощники будут помогать мне, изловить монстра.
– Так ты приехал в Константинополь для того чтобы найти убийцу моей дочери? – спросил князь с надеждой в голосе.
– Мы приехали для того чтобы остановить злодея – ответил Холмс.
Сановник помолчал, и казалось, минуту оставался в задумчивости. А потом сказал:
– Когда привезли дочь, неожиданно она открыла глаза.
– Сказала ли она что-нибудь? – спросил Холмс.
– Если бы только минуточкой долее прожила Ирма то, верно бы, я узнал все – ответил князь. – «Позовите Вия, он знает» – сказала она. А о ком говорила она, и что такое он знает, я уже не услышал. Она, голубонька, только и могла сказать, и умерла. Ты, сыщик должен с сего же дня начать свое дело. Найди мне убийцу. А я тебя озолочу. Пять тысяч фунтов ваших английских заплачу тебе, если найдешь того, кто убил мою дочь.
– Я сделаю всё, что смогу – сказал Холмс. – И за поимку убийцы мне заплатит султан, так что вам не нужно будет тратиться на меня.
– Пойми меня, добрый человек, что я не так сильно о том жалею, что моя наймилейшая мне дочь, во цвете лет своих, не дожив положенного века, на печаль и горесть мне, оставила землю – сказал князь. – Я о том жалею, более всего жалею, что не знаю того, кто был, лютый враг мой, причиною смерти моей Ирмы. И если бы я знал, кто мог подумать только, оскорбить её или хоть бы сказал что-нибудь неприятное о тебе, то, клянусь богом, не увидел бы он больше своих детей, если только он так же стар, как и я; не своего отца и матери, если только он еще на поре лет, и тело его было бы выброшено на съедение птицам и зверям степным. Но горе мне, моя полевая нагидочка, моя перепеличка, моя ясочка, что проживу я остальной век свой без потехи, утирая полою дробные слезы, текущие из старых очей моих, тогда как враг мой будет веселиться и втайне посмеиваться над хилым старцем.
Он остановился, и причиною этого была разрывающая горесть, разрешившаяся целым потопом слез.
– Я найду вашего врага – сказал Иван Федорович, который был, тронут до глубины души такою безутешной печалью. – Я приведу убийцу сюда к вам и передам вам в руки.
– Уж как вы себе хотите, только я ради моей голубки ничего не пожалею. И когда вы приведете мне пойманного убийцу, то я награжу вас, а не найдете злодея я накажу вас самих, даю вам три дня на то чтобы нашли врага моего – сказал сановник.
Последние слова произнесены были князем так крепко, что все мы поняли вполне их значение.
Глава 10
Как только мы покинули покои князя, господин Манусевич-Мануйлов сразу же воскликнул:
– Господа, я виноват, нет мне прощения. За три дня поймать монстра мы не сможем, это ясно. Ведь турецкая полиция ищет его уже несколько месяцев, и найти никак не может. Так что очевидно, что через три дня грозный князь, как и обещал, утопит нас в море. Или просто велит своим слугам отрезать нам головы. В любом случае пропали мы из-за моего чересчур длинного языка. Я понимаю, что вы в душе клянете меня последними словами, но при этом в силу своего английского воспитания делает вид, что всё нормально. В свое оправдание могу сказать только одно. Мистер Ватсон уверял меня, что небольшая задержка в пути нам не помешает добиться окончательного успеха. Максимум две недели уйдет у нас на то, чтобы выследить коварного убийцу и раскрыть заговор против султана. Это будет невероятно опасное приключение, нам будем, о чем впоследствии вспоминать, уверял он меня. Я рассуждаю следующим образом. Две недели это максимум на поимку злодея, три дня минимум. Значит, у нас не всё потеряно. Придется поднапрячься. И всё будет хорошо. Разве я ошибаюсь?